— Возможно.
— Задуманное тобой пойдет кому-то во благо?
— Возможно.
Я крутил пальцами телефонный диск.
— Ты бы хотел, чтобы я оставила тебя одного, пока ты будешь говорить по телефону? Жена должна знать свое место? Мыть посуду? Вязать пинетки?
Я кивнул.
— Я бы, возможно, нашел другие слова, но…
— На ленч будут гости, Пол?
— Я на это надеюсь.
Зверюгу и Дина я нашел сразу, потому что у них стояли телефоны. У Гарри телефона не было, но я позвонил его соседу. Так что двадцать минут спустя он перезвонил мне, очень недовольный, грозя в следующую получку компенсировать расходы за мой счет. Я посоветовал ему не волноваться из-за пустяков и пригласил на ленч. Благо Зверюга и Дин уже согласились, а Джейнис обещала приготовить свой знаменитый капустный салат… не говоря уже о еще более знаменитом яблочном пироге.
— Как это, ни с того ни с сего да на ленч? — недоверчиво спросил Гарри.
Я признал, что хочу с ними кое-что обсудить, но только не по телефону. Гарри согласился приехать. Я положил трубку на рычаг и в задумчивости подошел к окну. Хотя мы все работали в ночную смену, я никого не разбудил. Но по голосам Зверюги, Дина и Гарри не чувствовалось, что они хорошо выспались. Значит, случившееся прошлой ночью волновало не только меня. И скорее всего они могли согласиться на авантюру, которую я намеревался им предложить.
Зверюга (он жил ближе остальных) прибыл в четверть двенадцатого. Дин — на пятнадцать минут позже, Гарри, уже переодевшийся для работы, — еще через четверть часа. Джейнис подала нам сандвичи с копченым мясом, капустный салат и ледяной чай на кухне. Днем раньше мы бы сели на открытой веранде, радуясь легкому ветерку, но после грозы с холмов подул холодный ветер, и температура резко упала.
— Мы будем рады, если ты составишь нам компанию, — предложил я Джейнис.
Она покачала головой.
— Не хочу знать, что вы там задумали: буду меньше волноваться. Я перекушу в гостиной. На этой неделе у меня в гостях Джейн Остин, а она очень хорошая компаньонка.
— Кто такая Джейн Остин? — спросил Гарри, когда Джейнис ушла. — Твоя родственница или Джейнис? Симпатичная?
— Она писательница, недоумок ты наш, — ответил за меня Зверюга. — Умерла аккурат в те времена, когда Бетси Росс приладила звезды к первому флагу.[45]
— А-а-а, — разочарованно протянул Гарри. — Читатель из меня никакой. Я все больше слушаю радио.
— Так что у тебя на уме, Пол? — спросил Дин.
— Прежде всего Джон Коффи и Мистер Джинглес. — Как я и ожидал, на их лицах отразилось изумление: они-то думали, что я заговорю о Делакруа и Перси. Может, о них обоих. Я посмотрел на Дина, потом перевел взгляд на Гарри. — С Мистером Джинглесом все произошло очень быстро. Не знаю, успел ли кто из вас разглядеть, в каком состоянии попал мышонок в руки Коффи.
Дин покачал головой.
— Я только увидел кровь на полу.
Я повернулся к Зверюге.
— Этот сукин сын Перси буквально размазал его по линолеуму, — ответил тот. — Мышонок должен был умереть, но не умер. Коффи что-то с ним сделал. Излечил его. Я понимаю, поверить в это нелегко, но я все видел собственными глазами.
— Он излечил и меня, — добавил я. — Я это не просто видел, но и чувствовал. — Я рассказал им об урологической инфекции, о повторном приступе (указал через окно на поленницу, рядом с которой едва не упал носом в лужу собственной мочи), о том, как боль напрочь исчезла после того, как Коффи прикоснулся ко мне. И больше не возвращалась.
Рассказ не занял много времени. Потом они посидели, обдумывая мои слова и жуя сандвичи.
— Из его рта что-то вылетело. Словно черные насекомые, — прервал затянувшуюся паузу Дин.
— Совершенно верно, — согласился с ним Гарри. — Сначала они были черными. А потом стали белыми и исчезли. — Он оглядел нас. — Знаете, а я бы все забыл, если б ты не напомнил мне о них, Пол. Забавно, правда?
— Нет в этом ничего забавного или странного, — возразил Зверюга. — Я думаю, так практически всегда происходит с людьми, когда они сталкиваются с чем-то необычным. Самое простое для них — обо всем забыть. Зачем помнить то, что не имеет никакого смысла? Пол, а когда он излечил тебя, из его рта тоже вылетели эти насекомые?
— Да. Я думаю, это болезнь… или боль. Коффи забирает их в себя, а потом выбрасывает наружу.
— Где они и умирают, — подытожил Гарри.
Я пожал плечами. Я не знал, что умирает, как умирает и умирает ли, да и не имело это никакого значения.
— Он высосал из тебя боль? — спросил Зверюга. — Мне показалось, что из мыша он высасывал. Боль… а может, и смерть.
— Нет, — покачал я головой. — Он только прикоснулся ко мне. И я это почувствовал. Меня ударило. Словно электрическим током, но безболезненно. Но ведь я не умирал, а только мучился от боли.
Зверюга кивнул.
— Касание и дыхание. Как и твердят во всех церквях.
— Где восславляют Иисуса, всемогущего Господа нашего, — подтвердил я.
— Я не очень понимаю, при чем здесь Иисус, — возразил Зверюга, — но мне кажется, что Джон Коффи действительно могуч.
— Ладно, — вмешался в нашу дискуссию Дин, — раз вы говорите, что такое произошло, я вам верю. Пути Господни неисповедимы, только Он решает, кому творить чудеса. Но какое отношение имеем ко всему этому мы?
Дин задал хороший вопрос. Я глубоко вздохнул и рассказал, что я задумал. Они слушали, словно пораженные громом. Даже Зверюга, который обожал читать журналы с историями о зеленых человечках из космоса. На этот раз пауза тянулась дольше, и никто из них не жевал сандвичи.
Первым заговорил Брут Хоуэлл.
— Если нас поймают, Пол, мы потеряем работу, и нам чертовски повезет, если этим все и закончится. Вполне возможно, что мы окажемся в блоке А на полном попечении штата. Будем шить кошельки и мыться по двое.
— Да, — кивнул я. — Такое возможно.
— Я могу понять, что тобой движет, хотя бы частично, — продолжал он. — Ты знаешь Мурса лучше нас. Он не только большой босс, но и твой друг… Ты принимаешь участие в судьбе его жены.
— Она очень хорошая женщина и так много значит для него.
— Но мы-то не столь близко знакомы с ней, как ты и Джейнис. Так, Пол?
— Она бы вам понравилась, если бы вы познакомились с ней. Во всяком случае, понравилась, если б вы познакомились до того, как с ней приключилась эта беда. Она отдает много времени благотворительности, она верный друг, очень набожна. И такая веселая. Была. Рассказывала истории, от которых мы смеялись до слез. Но не по этой причине я хочу ее спасти, если такое возможно. То, что случилось с ней, несправедливо. С какой стороны ни посмотри.
