Если бы Руди владел «психо» и мог прозондировать окружавшее его пространство, он понял бы, что находится в глухом каменном мешке, а над ним нагромождены тысячи тонн базальта, причем весь могильник представляет собой гигантскую перевернутую пирамиду с вершиной, погруженной в земную кору. Пустоты вблизи основания представляли собой подвалы бывшего доминиканского монастыря. Трудно было вообразить себе природный катаклизм, в результате которого появилось это странное образование. Преображение рельефа планеты было следствием последней тотальной психотической войны...
Но наследственная сила Хаммерштайнов ушла безвозвратно, и Руди принялся исследовать свое чистилище, выставив перед собой руки. Он сделал несколько шагов и наткнулся на абсолютно глухую стену, загибавшуюся над ним низкой аркой. Зомби ощупал себя и обнаружил, что одет в тот же костюм. При нем остались даже музыкальная шкатулка и револьвер, спрятанные во внутренних карманах.
Он не был подвержен клаустрофобии, равно как и последствиям абсолютной изоляции. Положение погребенного заживо не пугало его; при отсутствии выхода он просто ожидал бы полной остановки дыхания, а затем и мышления.
Теперь у него оказалась бездна времени, и спешить было явно некуда. Медленно пробираясь вдоль стены, он размышлял о том, можно ли считать мертвым существо, которое дышит? Не дышит, но двигается? Не двигается и не дышит, но осознает себя как нечто неподвижное?.. Граница между жизнью и смертью представлялась ему размытой.
Руди снова вспомнил о Гуго. Что отличало его самого от законного сына Хаммерштайна, кроме степени распада клеток тела? Он знал – что, но этого было мало, чтобы преодолеть собственную запрограммированность. Иерархия и многослойность управляющих программ казались чудовищными и поражали воображение – начиная с генетического кода ДНК и заканчивая не отличающимися особым разнообразием реакциями на внешние раздражители... Все это приводило к выводу о человеческой неполноценности, но иногда неполноценность оборачивалась превосходством.
...Он ползал вдоль стен бывшего монастыря, как муха в поролоновых порах, и в его голове постепенно складывался план подземелья. Вначале ему было трудно удерживать план в памяти, тем более, что подвалы оказались многоэтажными, но потом, после тренировки, карта возникала перед ним в виде светящейся сетки или рисунка на черном песке.
Могила, в которой его похоронил Вицлебен, оказалась достаточно просторной, и все же здешнего кислорода среднему человеку едва ли хватило бы на неделю. Руди дышал с гораздо меньшей частотой, чем средний человек, и потому мог бы протянуть здесь больше месяца. Но на кой ему нужен был этот месяц?..
Потом он вспомнил слова барона об «идеальном носителе» и продолжал поиски. Вицлебен не был похож на болтуна, но до сих пор Рудольф не нашел ничего, кроме обломков камней. Даже скелеты, если таковые и были тут когда-то, давно рассыпались в пыль. Он исследовал ряд маленьких пещер, похожих на монашеские кельи. В них сохранились только металлические подсвечники и оклады икон. Поскольку Руди не знал, что именно может ему пригодиться, он таскал с собою эти куски меди и железа, пока их не стало так много, что пришлось избавиться от накопившегося барахла.
Чуть позже он осознал, что был по-детски наивен. Вполне возможно, Вицлебен обманул его, обрекая на безысходность. А слова... слова были всего лишь инструментом пытки... Но Руди, начисто лишенный некоторых человеческих слабостей, не спешил предаваться отчаянию.
Так, в безостановочном движении, он провел трое или четверо суток. У него не было галлюцинаций и приступов депрессии – он посчитал это еще одним из доказательств того, что не является человеком... Вернувшись к тому месту, из которого начинал поиски, он хотел повторить весь путь и на этот раз собирался искать потайные люки, скрытые механизмы, пустоты в стенах.
Бездеятельное ожидание тяготило ничуть не более, чем бессмысленная работа, и некоторое время Руди созерцал вращающуюся трехмерную карту подземелья. Это была своеобразная медитация, которая неожиданно привела его к пониманию роли одного из центральных помещений пирамиды – маленькой кубической камеры, совершенно никчемной с практической точки зрения...
Зомби до сих пор не ощущал нехватки кислорода и потому не торопился. Вместо этого он перебирал в своей предельно оскудевшей памяти все, когда-либо слышанное им о талисманах. Связанная с ними магия была примитивной, но порой весьма действенной...
Внезапно он осознал, что не чувствует своей правой руки. Он поднял левую и нащупал холодные пальцы, шарившие на груди под рубашкой. Впечатление было странным и непередаваемым. Собственная конечность стала чужой и двигалась независимо от его желаний. На мгновение она показалась ему рукой бездыханного незнакомца, бесшумно подкравшегося сзади. Но тогда тот должен был появиться из стены, к которой Руди прижимался спиной...
Правая рука нашла и разделила края нагрудного кармана отросшим ногтем большого пальца. Разум зомби «столкнулся» с другим, неощутимым – разумом клеток, и Рудольф вдруг осознал намерение и цель, которые, возможно, не имели ничего общего с его собственными. Рука извлекла из кармана диски, содержавшие мантры-коды и звуковые ключи...
Экран музыкальной шкатулки был источником тусклого света, который Руди увидел впервые за несколько суток. Аккумулятора должно было хватить на пять-шесть часов непрерывной работы. Вполне достаточно для того, чтобы отыскать выход или окончательно расстаться с надеждой. В последнем случае ему оставалось только найти соответствующий диск и настроиться на вибрацию уничтожения. Это было едва ли не самым простым – собственная частота внутреннего камертона почти совпадала с доминирующей частотой, излучаемой некросферой...
На ощупь все диски были практически одинаковы. Рудольфу пришлось искать нужный фрагмент, рискуя озвучить парализующий код или запустить программу саморазрушения. Пару раз он был весьма близок к «отключению», пока наконец не наткнулся на мантру, подействовавшую на него подобно электрошоку.
Вскочив на ноги, он направился в сторону кубической камеры кратчайшим путем. Карта лабиринта, существовавшая только в его воображении и тем не менее поразительно устойчивая, позволяла ему двигаться практически безошибочно. Какой-то нематериальный сгусток перемещался перед ним во тьме. В воздухе впервые за много лет появился запах, который Руди еще не мог ни с чем отождествить.
Вибрации барабанных мембран распространялись по закоулкам подземелья. Проходя мимо монашеских келий, зомби услышал шорох, с которым в одной из них пересыпался песок. Он не испытывал ни малейшего желания интересоваться причиной этого. Все его внимание было сосредоточено на невидимой и неизвестной цели. Он снова был всего лишь инструментом своего создателя...
