— Ава? — Адам убрал волосы с лица, поворачиваясь к девушке. Он не прикасался к ней, но его глаза внимательно обследовали ее с ног до головы, задержавшись на лбу. — Мы должны обработать рану, чтобы не было инфекции. Прости за произошедшее.
Он сказал это так легко, словно подобное было неотъемлемой частью его повседневной жизни.
— У тебя кровь, — сглатывая произнесла девушка. Губа Адама была разбита. — И здесь… — Она с изумлением протянула руку к его голове, и дотронулась до уха. Адам дернулся, поморщившись от боли. — Здесь тоже кровь. — Ава подняла глаза на парня. — У тебя проблемы со слухом? Такое часто случается? Ты в порядке? Ты не ранен?
— Ты сошла с ума? — Адам поморщился. Он сделал глубокий вдох, быстро приходя в себя. — Забудь. Мы должны ехать, пока не стало поздно.
— Адам, ты уверен, что можешь вести? Я могу тебя заменить, у меня есть водительские права.
— Я похож на человека, которому требуется помощь? — он вскинул бровь, повернув ключ в замке зажигания.
— Да, ты похож на такого человека.
Парень проигнорировал ее, просто выехав на дорогу. Ему было абсолютно все равно, что она думает о нем, потому что сейчас это не имело никакого значения. Адам просто должен скорее спрятаться, пока не стало поздно. Он должен поговорить с Аурой, до того, как произойдет непоправимое. Экейн хорошо прячет ее, и разговор может произойти только во сне. Но это к лучшему — за Адамом никто не сможет проследить, и вычислить где сейчас Аура. Адам и сам не имел представления. А даже если бы и знал, ничего делать не стал бы. Это все — погони, предательства, то, что было чуждо ему, и что он открыто ненавидел, но по воле судьбы, должен был делать — осточертело ему так, что он готов был умереть здесь и сейчас.
Ава молчала. Адам мог бы залезть сейчас в ее душу, прочесть эмоции, но он был слишком сосредоточен на себе, и на том, что предстоит ему сделать. Он должен себя убить. Только это может искупить его грехи. Перед человечеством, перед Господом, перед самим собой, и главное, перед его любимой, его маленькой Надеждой.
Ава должна быть рядом с ним, чтобы потом, иметь возможность рассказать его историю Ауре. Чтобы она рассказала ей о тех мучениях, что преследовали его много лет, и какое мучение было теперь, вырваться из этой тьмы, что стала частью его самого. Может быть, эта история поможет Ауре быть сильнее? Но главным образом, Адам позвал Аву, потому что кроме нее, у него больше никого не было. И Адаму было страшно. Этот страх был другим, и он был новым для него, настолько новым, что он не сразу понял, что это именно страх. Он уже забыл, что это значит. Что значит бояться, волноваться, беспокоиться, но Ава, помогла все это восстановить. Он нашел ее очень давно: он сделал так, чтобы она переехала в Эттон-Крик, он сделал так, чтобы она заметила его; сделал так, чтобы она полюбила его. Ава стала кем-то, вроде его проводника к свету, — она вела его, необдуманно, неосознанно вперед, и он вышел туда, в новый мир; она не изменилась даже после того, как он сказал, что он никогда не любил ее, даже после того, как признался, что целый год, до того, как в Эттон-Крик появилась Аура, встречался с ней, лишь для того, чтобы подобраться ближе к ее подруге. Ава не обратила на это внимания. Она сразу же примчалась в Нью-Йорк, услышав, что Аура жива.
— Почему ты ничего не говоришь? — спросила девушка. Ее голос был грустным.
— Я сказал все, что хотел. Зная все это, неужели, ты по-прежнему хочешь поддерживать беседу со мной? — Адам испытывал многое, когда задал этот вопрос, но ни одно из чувств не просочилось в голос. Ему было любопытно, что она скажет. Он уже понимал, что насчет этой девушки нельзя ничего предугадать.
— Да, я хочу с тобой разговаривать. Я знаю тебя. Я знаю, какой ты, и понимаю, что ты многое пережил.
Адам молчал: его разозлили слова Авы. Почему она думает, что знает, какой он? Разве знает она, какое он чудовище? Скольким людям он исковеркал жизнь? Сколько отнял человеческих жизней, просто забавы ради? Она знает, что он сделал с ней? Для чего он только влюбил ее в себя, чтобы потом она страдала? И она будет страдать. Адам понял это, четко осознал. Такие девушки, которые отдают всю себя другому человеку, другу или любовнику, — свое сердце, свою душу, все — они остаются пустыми изнутри. Но Ава это переживет — она пережила исчезновение, а потом смерть, а затем возрождение своей лучшей подруги. Сильнее человека нельзя найти.
— Можешь говорить, а я буду слушать, — сказал спустя некоторое время Адам. Он не хотел себя так вести с ней, но не мог иначе. Ава должна его хоть чуточку возненавидеть. Это мучительно больно — знать какое уродство живет внутри тебя, и не показывая его людям, заслужить доверие и любовь.
Ава не стала ничего говорить.
* * *
— Адам! Зачем ты себя ранил?! Для чего ты это сделал?!
— Я говорил тебе, что я не… — Адам давился собственной кровью. — Не хороший…парень…
— Зачем ты это сделал… — Ава осторожно облокотила парня о свои колени, и заплакала. — Зачем… почему ты выбрал такое ужасное место, Адам? Почему мы не поехали в твой дом? На этом складе можно…
— Не хотел… уходи, Ава…
— Я не оставлю тебя! — заорала рыжая. Ее голос отразился от стен. — Адам, я тебя не брошу! У тебя нет никого, кто бы позаботился о тебе, никто даже не знает, что ты здесь. Тебе нужно в больницу? Ты сможешь вылечиться сам? Ты умеешь заживлять раны?
Адам закашлялся. Почему он все еще не умер?
«Эта особая рана, Ава, не закроется сама по себе. Я не смогу залечить ее сам. И я не хочу ее залечивать».
— Почему ты позвал меня? Почему позвал меня, зная, что умрешь? Чтобы я смотрела, как убиваешь сам себя? Ты ведь уже отверг меня, этого достаточно, я все поняла! — Ава заревела во весь голос. Ее тело сотрясалось так, что парню казалось, что он лежит на массажной кровати.
«Может, я не умираю из-за этого рева?».
Раньше Клинок никогда не давал сбоев.
— Я… — Адам уже шептал. Кровь хлестала из открытой раны так, что он иссушался на глазах. — Я позвал тебя, потому что мне было страшно… умирать одному.
Но бояться больше не нужно. Адам не один. С ним есть тот, кто по-прежнему любит его.
21 апреля, 1987 год
Когда Адам очнулся в больнице, он не сразу сообразил, что с ним произошло, и где он теперь находится, но потом, он вспомнил все: то, что случилось с Надеждой, потом, как они с ней спали на вокзале, и последнее… как кто-то ранил его ножом. Адам сосредоточился на ощущениях, но никакой боли не почувствовал. Осмотрел взглядом палату: никого. Где Надежда?
— Простите? — позвал Адам. Его голос был словно у человека, что пережил смерть, хотя если подумать, это действительно так и было. Через минуту пришла медсестра с подносом с лекарствами. Она не сразу заметила, что Адам очнулся, лишь после того, как он спросил, где его сестра.
