– Это что, в самом деле необходимо? – прищурился Роб Силвер. – Учитывая обстоятельства, не могу представить себе, чтобы...
– Боюсь, что необходимо, – Йошихара достал из внутреннего кармана пиджака серебряную ручку и протянул ее Катарине.
Не прочтя ни единой строчки, ничуть не заботясь, что там сказано, Катарина нацарапала свою фамилию и вернула листок секретарше.
Та вышла, как и вошла, не сказав ни слова, тихо закрыв за собой дверь.
Когда они остались втроем, Такео Йошихара обратился к Катарине.
– Как вам, возможно, говорил доктор Силвер, мы проводим здесь большое количество исследований по проблеме сохранения окружающей среды. Однако он не мог вам сказать, поскольку до сего дня сам этого не знал, что мы работаем с веществом, которое придает существующим на основе кислорода органическим формам жизни, которые на нашей планете составляют большинство форм, способность поддерживать свое жизнеобеспечение с помощью других газов. Тех газов, которые в обычных условиях для них ядовиты.
– Вы хотите сказать, что разработали такую газовую смесь, которая позволит людям выживать в высокозагрязненной среде? – вмешалась Катарина, стараясь не выдать того, что она посещала подвальные лаборатории.
– Мы не разработали ее, – сказал Йошихара. – Мы ее нашли.
– Нашли? – переспросил Роб. – То есть добываете в шахтах?
Йошихара покачал головой.
– Одна из моих исследовательских команд – группа подводников – работала у Большого Острова, вдоль берега Калапаны.
– Там, где был черный песчаный пляж, – перебил Роб. – Но сейчас он под свежей лавой.
– Совершенно верно, – кивнул Йошихара. – Так вот, неподалеку от лавового отверстия они нашли что-то вроде жеоды, которую доставили сюда. И внутри этой жеоды мы обнаружили не кристаллы, как обычно бывает, а некую разновидность сжиженного газа. Мы начали проводить опыты с этим веществом и выяснили, что если ввести его в легкие животным, дышащим кислородом, это позволяет им существовать в атмосфере, содержащей смертельные в обычных условиях дозы различных газов и загрязняющих веществ.
– Не уверен, что вполне понимаю вас, – сказал Роб.
Йошихара улыбнулся.
– Ничего удивительного – я сам разбираюсь в этом лишь самым поверхностным образом. Но доктор Джеймсон утверждает, что наши подопытные животные нормально живут в атмосфере, содержащей такие вещества как угарный газ и окиси азота. А также озон, двуокись серы и цианиды.
– Цианиды? – изумленно переспросил Роб.
Йошихара скривил губы в скупой усмешке.
– Уверяю вас, доктор Силвер, все мы дышим ими изо дня в день, но в ничтожно малых количествах. Те, кто живут в сильно загрязненных районах, дышат этим больше. Но данная смесь вырабатывает у наших подопытных животных иммунитет к такого рода загрязнению даже в сильнейших концентрациях.
– Звучит, как чудо, – произнес Роб.
– Возможно, так оно и есть, – согласился Йошихара. – Однако имеется побочный эффект. Все подопытные животные получили аллергию к кислороду. Как только им дают нашу смесь, они теряют способность дышать тем, что мы называем чистым воздухом.
Тот щенок, подумала Катарина. Она убила щенка тем, что вынула его из клетки. Мороз по коже пробежал, когда она чутьем угадала следующие слова Йошихары. На его лице застыло выражение глубокой озабоченности, но Катарина не могла не заметить, что даже когда он выражал соболезнование, глаза его не выдавали эмоций.
– Мне больно говорить об этом, Катарина, но боюсь, ваш сын и его друзья каким-то образом подверглись воздействию газовой смеси из жеоды. Мы не имеем представления, как это могло случиться.
Погружение! Но ведь ничего особенного во время погружения не было! Майкл сам так сказал. Единственно, что у кого-то из них раньше положенного времени кончился воздух в баллонах, но какая же это проблема?
– Мы предполагаем, что Майкл с друзьями наткнулись на еще одну, другую жеоду, – услышала она голос Йошихары.
Жеода! Но какая же это жеода! Она сама ее видела, это идеально правильная сфера, и начинка ее, она абсолютно в этом уверена, изготовлена прямо здесь, в поместье!
– Я хочу его видеть, – сказала она бесцветным голосом, хотя мозг ее гудел от перевозбуждения. – Я хочу к моему сыну.
При виде Майкла Катарине пришлось употребить всю свою волю, чтобы не закричать.
Комната, в которой его поместили, находилась под землей, и хотя не являлась частью ни комплекса проекта «Серинус», ни обнаруженной Катариной лаборатории, выглядела она, если это только было возможно, еще ужасней.
Майкл лежал в кровати, но кровать стояла в камере.
В такой же, какие были в лабораториях проекта «Серинус», – там в них обитали живые, но вялые и на вид больные животные.
Камера была снабжена парой больших вентиляционных отверстий и шлюзом, позволявшим давать заключенному пищу и питье, не подвергая внешнюю атмосферу опасности заражения.
Воздух же внутри камеры был буквально зрим, он клубился вокруг Майкла, как дым, наполняя застенок буроватым туманом. От одного этого Катарина почувствовала удушье.
Майкл, лежа на больничной кровати с приподнятым изголовьем, не спал. Катарина нашла, что он бледен, но он встретил ее улыбкой, когда она вошла в комнату, сопровождаемая Робом Силвером, Такео Йошихарой и Стивеном Джеймсоном.
– Наверно, опять астма достала, – сказал он. Голос, глухой и в то же время чуть металлический, донесся из невидимого динамика.
Не плачь! – приказала себе Катарина, но глаза непослушно наполнились слезами. Она сделала шаг, другой, стремясь обнять сына, прижать к себе, приласкать.
Стена остановила ее.
Внезапно она почувствовала себя беспомощной, бесполезной, бессильной даже утешить.
– Майкл, – прошептала она. – Что произошло? Ты так хорошо выглядел! Я думала... – Закусив губу, она покачала головой, чтобы прогнать слезы.
– Я чувствовал себя просто классно, – сказал Майкл. – Ты же видела меня, да?
– Конечно, видела! И ты был молодцом. Я даже перестала волноваться. – Она опять потянулась к нему и на этот раз действительно коснулась рукой преграды, отделявшей ее от сына. – Милый, что же случилось?
– Я... я не знаю, – пожав плечами, с запинкой сказал Майкл. И потом с неловкими паузами рассказал, что вообще-то в тот день дышать ему с утра делалось все труднее. – Но потом я нашел в кладовке в уборной пузырек с нашатырным спиртом и как только вдохнул немного, сразу поправился!
Катарине вспомнился путаный телефонный звонок Рика Пайпера.
Нашатырь! Он дышал нашатырем! Конечно, он болен!
Но вслед за этой мыслью явилось понимание, что нашатырь просто соломинка, за которую она хватается, чтобы уйти от ужасной правды.
