– Это не приказ, Эндж. Знаешь, в этом мире есть и другие формы отношений помимо «подчинения».
– Это ты так думаешь, друг, – рассмеялся от, подхватывая меня под локоть и почти силой уводя в сторону.
Я озиралась, пытаясь увидеть знакомую фигуру среди голых деревьев, но рядом не было ни души. Глупо, часы показывали только пять утра, так что Дима никоим образом не мог оказаться здесь, в такой глуши, да еще и так рано.
Мы добрались до ближайшей многоэтажки. Некромант толкнул дверь подвала, а потом скрылся в непроглядной черноте. За ним последовала Калипсо, смерив меня напоследок презрительным взглядом. Эндж подхватил меня за талию и как тряпичную куклу спустил по лестнице, не давая идти самой.
Путь вперед освещал лишь отблеск фонаря, который держал Некромант, идущий впереди всех. Казалось, мы затерялись в этом лабиринте. Я еще сильнее прижалась к Энджу, боясь увидеть под ногами крысу или паука – подвальные помещения были для меня страшным сном.
Низкие потолки заставляли наставника пригибаться, отчего меня зажимало в его руках как в тисках, что не скрашивало и так появившееся чувство удушья от недостатка кислорода под землей.
Когда я уже хотела возмутиться, что мне не нравится такое обращение, коридор наконец закончился и мы очутились у подножия лестницы, которая по моим воспоминаниям уже находилась в особняке. Ровно через двадцать пять ступеней мы оказались на поверхности, поднявшись в холл.
Некромант выключил фонарь, вытирая грязные подошвы своих громоздких ботинок о красный ковер на полу. На лице Калипсо отразилось отвращение, когда она заметила это.
– Ты редкостная свинья, – заявила девушка высоким слегка визгливым голосом.
– Тебе лучше знать, – в тон ей ответил парень. – Это ты у нас как деревенщина тесно с ними общалась. По вечерам встречались в одной грязной луже?
– Угомонитесь, – прервал их Эндж, наконец, позволяя мне отстраниться. Я с облегчением вздохнула, потирая затекшие бока – от такой хватки вполне могли появиться гематомы. – Все в гостиную. А ты Калипсо принеси мне кофе.
Девушка так и застыла с открытым ртом, видимо желая что-то сказать, но не находя слов. Ее глаза зло сверкнули, но она сумела справиться с собой и изобразить на лице подобие улыбки.
– Хорошо.
Мы остались втроем, и я чувствовала себя уязвимой, пока рядом не было Энки. Некромант считался не лучшим защитником от моего сурового наставника, особенно сейчас, усевшись возле камина и уставившись в какую-то потертую тетрадь, совершенно отрешившись от внешнего мира.
Я выбрала уютное кресло поближе к парню и уселась в него, греясь в теплых волнах, исходящих от пламени. Но Эндж не обращал на нас ровным счетом никакого внимания. Он мерил широкими шагами комнату, периодически поглядывая на часы. Наконец хлопнула входная дверь.
– Ты бы еще на велосипеде сюда добирался, – бросил мой наставник, как только Энки появился в гостиной. За ним шел Феб.
– Успокойся, сынок. У каждого свои слабости. Тем более с порталами тоже стоит быть аккуратнее. Они нам не принадлежат.
– Ты здесь чтобы читать нотации? – усмехнулся Эндж. – У нас что, нет других, более важных тем для разговора?
– О, да, – ответил ему мужчина. – Давай поговорим о том, что даже после предсказания Лили вы все равно потеряли человека.
– Не велика потеря. Он то и на человека особо не подходил. Это ничего не значит. Такой смертью они и на йоту не сдвинулись с места.
– И что, мне тебя по головке за это погладить? – Феб недовольно посмотрел на своего ученика. – Ваше бездействие приведет к тому, что они победят.
– Нам нужно обсудить, как действовать дальше, – вмешался Энки, стараясь предотвратить разгорающийся спор. – Давайте успокоимся. Феб, как я уже тебе говорил, мы в отстающих. Есть какие-нибудь идеи?
– Провидцы молчат. Если бы что-то назревало, они бы предупредили нас.
– Ты так им веришь? – обратился к мужчине мой наставник. – Лили и то сегодня была не на высоте. Может пора подумать своей головой? Взгляните на их жертв, да такими темпами они вечность будут подрывать границу. Значит дело в другом.
– И? – поинтересовался Феб, потирая подбородок в раздумье.
– Нужно отловить одного из них. – В комнату вошла Калипсо с чашкой кофе в руках. Я улыбнулась ее несчастному виду, пока она исполняла роль прислуги, осторожно опуская кружку на журнальный столик перед мужчиной. Эндж кивнул ей, но даже не поблагодарил. – Нужно пойти на них, а не дожидаться очередной жертвы.
– Мы не можем действовать без решения Провидцев, – отрезал самый старший из бессмертных.
– У нас нет времени на это.
– Время есть всегда.
– Эндж, согласись, без помощи Провидцем мы не найдем Других. Нужна хоть какая-то наводка. Они не оставляют следов.
Мой наставник замолчал, усаживаясь на диван и закидывая руку на широкую спинку. Его взгляд яростно сверкал, но ему приходилось сдерживаться. Он молчал так долго, не решаясь признать правоту Энки, что мне показалось, он не заговорит уже никогда.
– Вы, – он посмотрел на нас с Некромантом и Калипсо, – выйдите из комнаты. Ваше присутствие больше не требуется. Теперь это взрослый разговор, а детское время вышло.
Парень вскочил даже в некоторой радостью, а вот блондинка поджала свои пухлые губы, прежде чем медленно и покачивая бедрами прошествовать между мужчинами. Я почти пулей вылетела вслед за Некромантом и на той же скорости поднялась в свою комнату. Слава Богу, что эта ночь закончилась.
Небо за окном оставалось мрачно-серым, из-за чего мне пришлось включить в комнате свет, который резкой вспышкой разорвал сумрак вокруг. Только так на душе стало немного спокойнее.
Я подперла дверь массивным креслом, что стояло неподалеку, и удобно в нем устроилась, в надежде, что этого будет достаточно, если кто-то решит войти без предупреждения. Мои губы пересохли от напряжения, и мне пришлось облизать их, ощутив при этом на языке неприятную горечь.
Вытянув руку, я разжала ладонь. На ней мирно покоился клочок бумаги, напоминавший неудавшееся оригами. Пальцы аккуратно разворачивали листок, когда мои мысли были далеко за пределами этой комнаты. Память никак не отпускала маленькую обшарпанную комнату, где на грязном полу лежала безвольная кукла, бывшая когда-то человеком, который ходил, разговаривал, стремился к чему-то. Всего миг, чтобы оборвать жизнь. Один взгляд в зеркало.
На белом листке черной шариковой ручкой было выведено всего несколько фраз, но я с первых букв узнала ровный каллиграфический почерк Димы. Только он тратил время на такие огромные завитки практически в каждом слове.
«Я знал, что ты жива. Я верил. Я приду за тобой, и мы вновь будем вместе».
