Мара почувствовала, как от волнения у нее забилось сердце и закружилась голова. Она передала пистолет Русику. Золотая маска Орейлохе оказалась у нее в руках — завершилась миссия жрицы Мары, и потребовалось на ее выполнение более пятисот лет! Поиски, продолжавшиеся полтысячи лет, завершены!
Сколько за это время жриц, получая одновременно с посвящением задание, исполнение которого не зависело от того, в какое время это происходило, устремлялись на поиски золотого божества, но удача улыбнулась только ей. Теперь ей предстояло доставить маску на Большой Совет, и там должны были решить, для кого распахнутся врата в Иной мир. Но для кого, как не для нее? Она ради этого пожертвовала многим, даже любимым человеком.
Воспоминания вернули ее в прошлое, когда она попыталась открыть врата в Иной мир, используя древний ритуал, но без золотой маски Орейлохе, тем самым нарушив имеющиеся на этот счет предупреждения. И была наказана. Вспомнила, как очнулась и обнаружила холодное, безжизненное тело любимого. В отчаянии повторила попытку — и вновь холодные, безжизненные тела людей, доверившихся ей. Врата не открывались, губя ее спутников и издевательски щадя ее. Но теперь маска Орейлохе у нее в руках, и она желает завершить то, что предопределено самой судьбой!
Паша тем временем нашел у Арана ключи от наручников и снял их. Свобода была рядом, но обрести ее мешал пистолет, который держал черноволосый парень, похожий на девушку, словно был ее братом. А может, так оно и есть?
— Так я пошел, — спросил-сказал он странной девушке, неотрывно глядящей на золотую маску, словно ведя с ней безмолвный диалог.
Девушка тряхнула головой, приходя в себя.
— Нет, пока ты не свободен. А где девушки?
— Они меня отвлекли, направили сюда, а сами укатили на автомобиле этого, — Русик кивком указал на Пашу.
— Вот видишь — придется тебе задержаться. Не волнуйся — не надолго. Нам кое-что надо сделать в пещере, а потом мы тебя подвезем в Феодосию.
Слово «пещера» совсем не понравилось Паше, и возникло предчувствие, что неприятности еще не закончились, — один раз его уже хотели оставить в пещере в качестве трупа, неужели он и этим людям нужен для того же? Чем он им не угодил? Неужели лишь тем, что знает о существовании золотой маски? Да пусть будет проклята эта маска и та девчонка, Ира, так некстати встретившаяся на его пути!
Пистолет вновь оказался в руке у девушки, так как своего напарника она отправила за какими-то вещами к автомобилю. Паша не решился что-либо предпринять, пока девушка была одна, — его впечатлило, как она хладнокровно расправилась с Араном, застывший труп которого лежал теперь в луже крови. Вскоре, подчиняясь легкому движению пистолета, он первым вошел в пещеру, освещая себе дорогу факелом, который вручил ему парень. Такими же факелами вооружились парень и девушка. Пещера, выведенная из спячки звуками выстрелов, грозно гудела, то и дело было слышно, как где-то в темноте сыпались мелкие камни, вызывая у Паши чувство ужаса, но черноволосая девушка фанатично-бесстрашно шла вперед — казалось, ее ничто не могло остановить.
По дороге они прошли мимо трупа широкоплечего коротышки, не расставшегося и после смерти с ружьем, — он умер мгновенно от пули, попавшей в лоб; затем мимо скорчившегося Шлема, прижавшего обе руки к животу, с перекошенным в предсмертной муке лицом, со зловещим оскалом испачканных кровью зубов. Маре показалось, что этот подземный ход с окровавленными телами отображает историю поисков маски Орейлохе, во имя которой было пролито много крови.
Ход уводил их все дальше и дальше, пока они не вышли в большой зал, весь пол которого был усыпан костями, а посредине, на сталактите, покоился громадный череп быка с рогами.
Паше стало жутко, а девушка издала возглас изумления:
— Это же та самая пещера, в которой нашли последнее пристанище остатки племени тавров! Все точно так, как это описывали! Как удивительно, что эта история закончится там же, где началась пятьсот лет тому назад!
Паше очень не понравилось слово «закончится», и он лихорадочно обдумывал всевозможные варианты спасения, но ничего подходящего не приходило в голову. В зале, по указанию девушки, надевшей золотую маску, парень расставлял по кругу горящие факелы.
Золотая маска на лице девушки казалась зловещей в свете горящих факелов, и от страха у Паши стали заплетаться ноги. Девушка с уродливой золотой головой начала танцевать вокруг сталактита с бычьим черепом, около которого был разожжен костер, произнося слова на языке, не похожем ни на один из известных Паше, а парень бил в бубен. Время от времени она что-то бросала в костер, и тогда пламя высоко вздымалось и воздух наполнялся непонятным пьянящим запахом. К своему удивлению, Паша почувствовал, что на него действует магия происходящего, что он подергивается и танцует, поддаваясь заданному бубном ритму, вместо того чтобы воспользоваться моментом и бежать. Но эта мысль, случайно проскользнувшая в его голове, была вытеснена небывалым восторгом, эйфорией, охватившей его, и он уже не был только наблюдателем, а превратился в действующее лицо. Он, подобно им, танцевал вокруг бычьего черепа, переживая экстаз каждый раз, когда пламя костра получало новую пищу и вздымалось к своду пещеры.
Они были так увлечены этим действом, что не обращали внимания на усиливающееся гудение пещеры и сыпавшиеся со свода мелкие камни. Вокруг них стелился густой белый дым, который поднимался все выше и выше. Жрица начала что-то лить в огонь из небольшой фляжки, приговаривая:
Открой путь для нас, о Орейлохе!
Мы идем Священной Дорогой,
Оберегай нас, чтобы мы прошли этот путь,
не встретив опасности.
Хранитель Врат, прими нашу жертву!
По ее знаку они взялись за руки, образовав круг, и закричали:
Белый дым стал гуще и поглотил их полностью.
Маша, увидев, что их вооруженные спутники стали спускаться к распростертому на нижней площадке телу, пришла в себя первой и, схватив за руку Иру, одуревшую после прогремевших выстрелов и всего происходящего, шепнула:
— Даем деру!
Ира молча последовала за подружкой, еще не придя в себя от увиденного — на ее глазах убили человека! События последних дней казались ей зловещей воронкой, которая неотвратимо засасывает ее, и что бы она ни делала, погружалась все глубже. Ко всему прочему она еще стала свидетельницей убийства, и, возможно, не одного! А все из-за золотой маски! Теперь она думала о ней с ужасом, ни капли не жалея, что лишилась ее, с отвращением вспоминая, как хранила ее на теле.
