— Ты хочешь в чем-то обвинить меня, вампир?
— Эта... субстанция терзала нас воспоминаниями, заставила оживлять самые жуткие картины из прошлого.
Выражение лица Кэдмона было весьма красноречивым. Не произнося ни слова, он сумел выразить, какое это тяжкое испытание — находиться за одним столом с кем-то, настолько дурно воспитанным.
После чего эльф вздохнул и взглянул на меня.
— Вы тоже пережили воспоминания?
Я кивнула.
— Мы решили... в пещерах мы столкнулись с заклятием, думали, что его оставили маги.
— Вы были совершенно правы, хотя эльфийское вино могло усилить эффект от заклинания. Скажите, в последние три дня вам не доводилось его пить?
— Нет. Я...
Тут в разговор вмешался Луи Сезар:
— Ты выпила немного из моего стакана в самолете. Я наполнил флягу в подвале твоего дома.
— Погоди-ка минутку. Ты хочешь сказать, что подвал дома Клэр набит эльфийским вином?
— Именно. Я очень удивился, увидев его, потому что это вино умеют делать только эльфы. — Он снова бросил на Кэдмона злобный взгляд. — Кажется, теперь я кое-что понимаю.
Кэдмон казался оскорбленным до глубины души.
— Вскоре, всего дня через три, все последствия пройдут. Самое сильное действие закончится через несколько часов.
Я распрямилась, поняла, что чувствую себя более-менее нормально, понюхала свой бокал, но не ощутила ничего опасного. Вкус был как у самого заурядного красного вина, с оттенком фруктов и земли.
— Как оно действует?
— Ничего вредного для здоровья, — заверил меня Кэдмон. — При удачном стечении обстоятельств вино помогает двум людям читать мысли друг друга или, при меньшей концентрации, воспринимать чувства. — Темно-зеленые глаза смотрели на меня с одобрением. — Но даже большое количество этого напитка редко способно вызвать такие живые воспоминания. Я даже ощутил запах дыма.
Я кивнула, вспомнив расплавленные доспехи, черной грязью стекающие с одного из тел, и обжигающий ветер. Когда он подхватывал дым всех костров, то становился похож на дуновение из самого ада. Этот ветер вызвал к жизни мои собственные воспоминания об окопах во Франции после газовой атаки, и меня вдруг бросило в пот. Сердце прыгало в груди, адреналин затоплял меня, а восприятие начало вытворять что-то странное. Горло, задушенное пеплом, снова сжалось от боли.
Кэдмон коснулся ладонью моего плеча. Его сила растеклась по моему телу, прогнала неприятное ощущение.
— Да, — пробормотал он. — Поразительная чувствительность. — Эльф ободряюще улыбнулся. — Не тревожьтесь. То, что вы видели, случилось давным-давно. Это воспоминание о последней нашей великой войне. Даже в те времена целые столетия ушли на то, чтобы восполнить численность народонаселения. Я боюсь, что теперь это окажется вовсе невозможным. Но споры из-за трона могут спровоцировать подобную катастрофу. Необходимо разыскать вашу подругу.
— Вы читаете мои мысли, — сказала я нервно, немного дрожа от силы, заключенной в этом легком прикосновении.
— Эльфы не могут этого делать, — хрипло сказал Луи Сезар, не сводя глаз с руки Кэдмона.
Тот улыбнулся, но не особенно приятно. Его хватка усилилась.
— Пожалуй, нет. Но мы читаем многое другое. Например, я знаю, вампир, что у тебя в левом рукаве нож, хотя и не вижу его. Металл поет для меня. Это наш талант. — Он взглянул на меня и улыбнулся нарочито призывно. — Один из множества.
Внезапно гнев Луи Сезара как вода затопил небольшой погребок. За долю секунды глаза вампира сделались серебристыми, похожими на две старинные монеты. Я сидела, окаменев, купаясь в море силы, и начала понимать, почему Мирча выбрал именно Луи Сезара. Только папочка почему-то забыл упомянуть о его взрывном характере. Наверное, он решил, что я сама догадаюсь обо всем по этим рыжим волосам.
Кэдмон сидел совершенно спокойно, не вызывал на бой, но и не отказывался от вызова. Я не знала, что делать, когда с одной стороны расположился вампир, охваченный жаждой убийства, а с другой — подозрительный эльф. Это не сравнить даже с молотом и наковальней. Я покосилась на Раду, однако тот окаменел, как олень в свете фар, только его прекрасные бирюзовые глаза сделались совсем круглыми.
В конце концов обстановку разрядила Ольга, которая рыгнула. Могу поклясться, эта отрыжка звучала не меньше минуты. Под конец уже все мы глядели на нее с нескрываемым изумлением. У троллей считается невежливым не выразить своего одобрения трапезе соответствующей реакцией пищеварительной системы. Похоже, Ольге очень понравилось угощение.
Она похлопала себя по необъятному животу и поднялась со стула с грацией беременной бегемотихи.
— Отличный обед, — сказала эта дамочка Раду, который даже сумел вежливо кивнуть в ответ. — Я пошла спать, — объявила Ольга почти с королевским достоинством.
Джеффри спешно кинулся вверх по ступенькам показывать дорогу. Красавица двинулась за ним, касаясь боками каменных стен узкого лестничного пролета.
Я решила, что она права.
«Если Кэдмон знает что-то еще, то я выжму из него сведения завтра, когда голова будет лучше соображать».
Я вытащила Вонючку из тарелки с сырами, где он устроился вздремнуть.
— Ладно, мне тоже кажется, что уже поздно, — сказала я, прижимая дуэргара к боку.
Я не стала желать обществу спокойной ночи. Раду был слишком потрясен, чтобы ответить, а у эльфов не имелось такой традиции. Кроме того, у меня возникло предчувствие, что спокойной эта ночь не будет.
Колючие ветки больно хлестали по лицу. Утоптанный снег на бегу скользил под ногами, но остановиться или хотя бы замедлить бег я не могла. Низко над головой нависало блеклое небо, которое быстро темнело, наливаясь свинцом. Погода стремительно портилась. Мне надо было бы повернуть назад, вернуться в унылую, но теплую таверну, только вот я не могла этого сделать. Я ни за что не пойду туда, в эту скверно пахнущую, тускло освещенную тесную дыру. Мне невыносимо видеть страх в глазах людей, наблюдать, как они отшатываются от меня, когда я прохожу рядом, слышать, как они перешептываются о зле, которое бродит среди них. Пусть даже именно из этих перешептываний я узнала о том, что именно ждет меня впереди.
Я остановилась на вершине крутого каменистого склона, полной грудью вдохнула чистый холодный воздух. Ветер, носившийся между утесами и деревьями, скованными морозом, был обжигающим, ледяным и дул не в ту сторону. Я видела дым, но не ощущала его запаха. Во всяком случае, пока.
Подо мной расстилалась долина, покрытая белыми сугробами, которая постепенно расширялась и сливалась с равнинами, лежащими вдалеке. Несколько снежинок зацепились за концы моих волос. На другой стороне долины висела белая дымка. Скоро она затянет собой дым пожарища, и то, что я ищу, окажется потерянным до весны, когда оттают истерзанные останки. Нет. Я должна добраться туда раньше.
