– Я хочу с ним поговорить, – упрямо повторила Ирина.
Доктор Бехтерев вопросительно посмотрел на майора:
– Вы как?
Кравцов пожал плечами:
– Мне все равно. Если медицина разрешает…
– Медицина разрешает, – кивнул доктор. – Лемешев в седьмой палате и пока еще очень слаб, поэтому не требуйте от него многого.
Голос Ирины понизился почти до шепота:
– Он уже знает?
– Мы объяснили ему. Парень, конечно, сообразительный, но, мне кажется, до сих пор не в силах поверить во все, что услышал.
У дальних дверей стояла группа врачей и медсестер. Они переговаривались, но настолько тихо, что Ирина не услышала ни слова.
В конце коридора, ведущего в комнату отдыха с телевизором и компьютерными играми, сгрудились несколько пациентов в больничных халатах. Завидев вдали Ирину, они устремили на нее странные взгляды, а потом, как по команде, быстро скрылись в комнате отдыха.
Когда Ирина вошла в седьмую палату, Максим, одетый в такой же полосатый больничный халат, читал книгу, сидя на стуле у окна. Его вытянутые ноги покоились на пуфе. Услышав звук открываемой двери, молодой человек поднял взгляд от книги, которую держал на коленях.
– Ирина? – проговорил удивленно. – Это ты?
– Да. Я, Макс, – тяжело вздохнула она. Остановилась у входа и вгляделась в его изможденное лицо. – Значит, ты помнишь меня.
Максим положил книгу и окинул ее рассеянным взглядом.
– Ты не против, если я пройду? – спросила Ирина.
– Заходи, – разрешил Лемешев.
Она прошла в палату и села на белый табурет.
– Доктор сказал мне, что ничего не было, – сказал Максим после паузы. – Это правда?
– Да, – тихо ответила Ирина, – правда.
– Я ничего не понимаю. Неужели все было просто сном?
Ирина закусила губу и кивнула. Максим нахмурился, глаза его слегка затуманились.
– В такое невозможно поверить. – Голос его был растерянным. – А как же остальные? Орлова, Волин, Арвид… Они действительно погибли?
Ирина бросила на него нервный, блестящий взгляд и хрипло проговорила:
– Их убила я.
Брови Максима приподнялись.
– Что?
– Я всех их убила, Максим. Я убийца. Агент Особого управления. Ликвидатор.
Несколько секунд Максим пристально вглядывался в ее лицо, затем покачал головой:
– Нет, не может быть. Я постоянно был рядом с тобой.
– Все было не по-настоящему. В реальной жизни я убила их. Я убийца, понимаешь?
Он снова качнул головой, но не слишком уверенно, словно и сам стал что-то припоминать.
– Это не может быть правдой.
– Это правда, – повысила тон Ирина. – Я все вспомнила.
Несколько секунд оба молчали.
– Я хотела уйти от них, – сказала она дрогнувшим голосом. – Не выполнила последнее задание. Теперь они хотят, чтобы я снова занялась своей… работой. Но я не могу. Не могу и не хочу.
Максим отвел взгляд и пробормотал:
– Наверное… ты не обязана.
Веки Ирины дрогнули, и она с горечью проговорила:
– Управление не отпустит меня.
Ее охватила глухая тоска. Будто кто-то увлек ее в темноту страшного водоворота. Она глубоко втянула воздух и выдохнула. А потом вдруг спросила:
– А ты правда актер?
Макс мрачно усмехнулся:
– Был когда-то. Пока не покатился по наклонной плоскости.
Они снова помолчали.
Словно два совершенно чужих друг другу человека!
– Ты помнишь все, что случилось в том… пансионате? – спросила Ирина.
Максим кивнул:
– Да. Я помню все.
– Перед тем как мы прыгнули в реку, ты сказал мне…
– Я помню, что я тебе сказал.
Она провела ладонью по глазам и натянуто улыбнулась:
– Глупо, правда?
Максим покачал головой:
– Нет. Мне не кажется, что это глупо. Я наделал в своей жизни много глупостей. Но «пансионат», этот сон – лучшее, что случилось в моей жизни.
– Почему? – удивленно спросила она.
– Потому что я встретил там тебя. – Максим взял ее за руку и понизил голос почти до шепота: – Мы выберемся отсюда.
– Нет, невозможно, – сокрушенно проговорила Ирина. – Клиника хорошо охраняется.
На секунду он задумался, затем сказал:
– Говоришь, ты не выполнила последнее задание и пыталась скрыться от них? На что ты рассчитывала?
Ирина высвободила руку, подняла пальцы к вискам и с усилием потерла их.
– Я… плохо помню. Все как в тумане.
– Вспоминай! – настойчиво попросил Максим. – Ты должна вспомнить! Это очень важно!
Ирина прикрыла глаза и попыталась вспомнить. В памяти ее что-то забрезжило, но неясно, смутно. Секунда проходила за секундой, а она все никак не могла уловить ускользающее воспоминание.
Что-то было… Но что?
Вот она с кем-то разговаривает… Блондин в светлом пальто… Тот самый, который приехал к ней в гостиницу… Пачки денег в банковских бандеролях и новенький, пахнущий типографской краской бланк паспорта…
И вдруг картинка перед глазами обрела четкость. Мужской голос отчетливо произнес: «Ты знаешь, как с нами связаться».
Когда Ирина снова подняла взгляд на Максима, глаза ее блеснули.
– Я вспомнила, – взволнованно проговорила она. – Я продумала план побега, и, если бы не амнезия, мне бы удалось уйти.
– Рассказывай.
Ирина покосилась на дверь и понизила голос:
– У меня есть тайник. В нем деньги и поддельные документы. Кроме того, у меня есть надежные друзья – люди, которым я когда-то помогла. Теперь они готовы помочь мне.
Вдруг она вздрогнула и поникла, словно внезапно сообразила, где находится.
– Ты что? – насторожился Максим.
– Ничего не выйдет, – с горечью проговорила Ирина. – Мы не сможем выбраться из клиники.
– Нужно попытаться.
Она покачала головой:
– Нет, Максим. Все бесполезно. Меня уже не упустят.
Лемешев хотел возразить, но в этот момент дверь за спиной у Ирины открылась, и в палату вошла медсестра. Под ее строгим, колким взглядом Ирина поднялась с табурета.
– Что ж, рада была познакомиться, – сказала она Максиму холодновато и небрежно.
– Я тоже, – так же небрежно ответил Максим.
– Выздоравливайте. – Ирина повернулась и зашагала к двери.
Теперь она помнила все. И отчетливее всего последний разговор с женщиной, имя которой присвоила.
Сначала был телефонный звонок. Выслушав ее, Камнева впала в ступор. Она явно была изумлена и сбита с толку. Пришлось вывести ее из ступора окриком:
– Ирина Михайловна! Вы поняли, что я сказала?
– Да, но… Это что, шутка?
– Нет, совсем не шутка. Если вы хотите жить, спуститесь в грузовой отсек и подойдите к контейнеру номер восемь.
– Но зачем?
– Повторяю: вам угрожает опасность. Смертельная опасность.
Снова пауза. А затем – вопрос, который она слышала за свою жизнь много раз:
