По дороге к процессии присоединялись крестьяне, которые хотели устроить праздник по случаю гибели твари. Под конец охотникам даже пришлось сомкнуться вокруг трупа волка защитным кольцом, поскольку каждый хотел отрезать себе кусок шкуры на память.
Лейтенант Антуан де Бютерн послал вперед гонца, поэтому при входе на рыночную площадь городка все уже было устроено для праздника. Пока население радовалось еде и выпивке за счет короля, славило своего господина и танцевало под звуки скрипочек и барабанов, волка измерили.
— Услышьте и удивитесь, люди, — крикнул, перекрывая шум, де Бютерн. — Бестия была больше шести футов в длину и весит сто сорок три фунта!
По рядам людей пробежал удивленный шепоток, переросший в шумные «ахи» и «охи», когда волка растянули на четырех веревках и подняли в высоту, а после подвесили со шпиля ратуши. Клыки у него были длиной почти с палец взрослого мужчины.
— Вздохните свободно, ибо она мертва! Да здравствует король Людовик Пятнадцатый!
Счастливая толпа ответила шумными и радостными выкриками.
Уже сгущались сумерки, когда Жак и Малески собрались покинуть городок. Некоторое время они шли одной дорогой, пока навстречу им не выбежала молодая девушка.
— Это Жюльенна, вторая моя сестра! — сказал парнишка. — Скорее всего, тоже хочет на праздник.
Подбежав, Жюльенна обняла брата и присела перед молдаванином.
— Я слышала, бестию застрелили, — запыхавшись, протараторила она и махнула в сторону далекого леса, едва различимого с этой части проселка. — Это там произошло?
Брат еще раз прижал ее к себе.
— Да, поверь, сестра, мы… — Он указал на Малески. — Он ее застрелил, двумя выстрелами сзади в загривок после того, как она…
Но Жюльенна покачала головой.
— Вы верите, что это бестия? А вот я — нет. По дороге я встретила мсье Шастеля, и мне хватило одного взгляда на него, чтобы понять, что охота еще не окончена. — Содрогнувшись, она оглянулась на лес. — Я это чувствую. Она все еще там, лежит себе в подлеске и наблюдает за нами, — настойчиво и со страхом прошептала она. — Мсье Шастель знает, что она еще жива, я прочла это по его глазам. — Она поцеловала брата в лоб. — Мне нужно в Бессейр! Нужно предупредить людей, чтобы были поосторожнее, когда пойдут домой.
Она как одержимая бросилась бежать, направляясь прямо к деревне.
— Подожди!
На крики брата она не откликнулась. Жак быстро подал Малески руку.
— Здесь наши пути расходятся, мсье Малески. Мне нужно пойти за сестрой. Мне кажется, она немного не в себе. Известие о смерти бестии потрясло ее. Счастье слишком велико.
Он побежал за сестрой.
Протерев пенсне, Малески посмотрел вслед молодым людям.
— Бедная мадемуазель. Она права, и никто ей не поверит. — Пенсне при этом выскользнуло у него из пальцев и упало в траву. — Проклятье!
Нагнувшись, он пошарил в траве и нашел искомое — совсем рядом со свежим отпечатком лапы, похожей на волчью. След существа, которое бежало прочь от леса. След, по которому молдаванин не раз ходил в последние месяцы.
16 ноября 2004 г. 14.33. Пливицы. Хорватия
Из Загреба их путь лежал на маленьком чартерном самолете в Пливицы. Пилот явно наслаждался, показывая с высоты своим единственным пассажирам красоты заповедника. Эрик и Лена смотрели в обледенелые иллюминаторы и восхищались.
Лютая зима превратила карстовый ландшафт с его шестнадцатью озерами в истинную зимнюю сказку. Основу заповедника составляли Пливицкие озера — цепь водоемов, террасами спускающихся один за другим к заболоченной равнине. Связывали их обрушивающиеся со скальных уступов водопады и бесчисленные мелкие протоки. Высокое содержание извести в прозрачной как стекло воде не давало этому чуду замерзнуть. Зато вокруг ревущих каскадов громоздилась застывшая пена из блестящих на солнце льдинок.
Многообразие озер заставляло забыть, что они с прилежащими к ним окрестностями покрывают территорию сто девяносто два квадратных километра. С высоты почти тысячи метров преимущественно густой первозданный лес голых сейчас буков и темно-зеленых сосен казался зимне-недружелюбным. Он распростерся единым неприступным белым одеялом. Сто девяносто два квадратных километра раздолья для бестии.
— Это будет непросто. — На Лене, как и на Эрике, была зимняя маскировочная одежда с двойным утеплением, сапоги, варежки и подходящие шапки. В подобных самолетах отопление отсутствовало.
Эрик промолчал, только кивнул. Ему совсем не улыбалось бродить по пустынному национальному парку вдали от тропинок. Здесь у бестии было явное преимущество.
По договоренности с пилотом они приземлились в маленьком аэропорту, где не было ни таможни, ни каких-либо других государственных служб. Да, это стоило дорого, очень дорого, но так Эрик без лишних вопросов мог провезти приобретенное в Будапеште оружие.
Пилот посоветовал им пансион своего шурина и дал визитную карточку, по предъявлении которой они получали десятипроцентную скидку. Эрик поблагодарил его — и попросил таксиста, который их вез, остановиться у совсем другого отеля. В пансион он намеренно не поехал, там их слишком легко было найти.
Отель, возле которого они вышли, назывался «На отдыхе». Отели, мелкие гостиницы и пансионы цепью протянулись по периметру заповедника. Обнищавшие от войны хорваты быстро научились зарабатывать на первозданной природе своей родины. Это был своего рода оазис в стране, в которой бушевала кровавая гражданская война, какой в Европе никто не счел бы даже возможной.
Лена первой вошла в номер на двоих.
— А тут мило. — Она бросилась на кровать. — Не продавлена. Очень хорошо.
Эрик мимоходом ей улыбнулся и внимательно посмотрел на часы.
— Сейчас пойдем на первую экскурсию для рекогносцировки. На большее сегодня не хватит времени.
Собрав рюкзак, он помимо провизии затолкал в него бинокль.
Лена улыбалась про себя, видя, как он силится не смотреть в ее сторону. С того бурного утра в Будапеште он все больше от нее отдалялся.
— Нам не следовало заниматься сексом? — спросила она прямо и без подспудного разочарования.
— Не в этом дело. — Он направился к двери. — Вы идете?
Безмолвно взяв свой рюкзак с полевым снаряжением ветеринара, Лена последовала за ним. Едва ли он запретит взять образцы крови этого существа. Она тайком связалась с одним знакомым ученым, который согласился их проанализировать. Невзирая на всю чудовищность ее нового знания, Лена оставалась ученой до мозга костей. Такую возможность просто нельзя было упустить. Да и проблема в целом крайне ее интересовала.
