– Эй,– наконец обеспокоился Федя.– Ты чё? Ты в норме?
Юра поглядел на друга, и от сердце немного отлегло. Простой парень Федька. Но надежный. Если что, всегда прикроет. Без вопросов.
– Слушай, Кузяк, у тебя нехорошего такого предчувствия нет?
Федя прислушался к себе:
– Да нет, вроде бы. А что? – Поезд начал притормаживать.– Ладно, выходим или дальше едем?
Они двинулись к выходу. Куколки в последний раз стрельнули глазами. Не без разочарования.
– Погоди,– проговорил Матвеев, когда они вышли на поверхность.– Я хочу позвонить.
– Да,– произнес мужской голос.
– Андрей Александрович?
– Да.
– Это Юра.
– Да, Юра.
Вот тут Матвеев насторожился. А еще через мгновение понял: это не Ласковин.
«Соврать,– лихорадочно думал он.– Что соврать?»
– Андрей Александрович, вы обещали устроить меня заниматься.– (Первое, что пришло в голову.) – Вы уже узнали, да?
– Еще нет. Оставьте телефон, Юра.
Голос был чертовски похож, но если у Матвеева и оставались сомнения, то теперь они исчезли. Ласковин никогда не обращался к нему на «вы».
Юра быстренько соврал телефон, попрощался и повесил трубку. Предчувствия оправдывались.
– Федька,– мрачно сказал он.– Мы должны найти Андрея Александровича. У него дома засада.
Глаза Кузякина расширились, но он молча кивнул.
Выдавать идеи – Юрина работа. У него мозги пошустрей.
Разумнее всего встать на караул у дома, дождаться, когда Ласковин или его подруга вернутся домой, и предупредить. Легче сказать, чем сделать. Они даже не знали адреса. Только телефон. А в справочной адрес им дать отказались, поскольку ничего, кроме телефона и имени Наташи, у ребят не было.
– Давай еще раз Зимородинскому позвоним,– предложил Федя.
Позвонили. Вячеслава Михайловича не было.
– А что ты хотел? – спросила его жена. Юру она знала. Как и большинство учеников мужа, поскольку многие из них бывали у сэнсэя дома.
– Мне бы адрес Андрея Александровича Ласковина,– попросил Юра.– Надо ему кимоно завезти, а адрес потерял.
– Погоди, сейчас гляну в книжке.
Через сорок минут ребята добрались до Пестеля, зашли во двор, прикинули, куда выходят нужные окна. Света в окнах не было. Точно засада.
– Проблема,– Юра нахмурился.– А если он приедет ночью?
– Тоже проблема! – засмеялся Кузякин.– Я покараулю. Купи мне чего пожрать только.
– А родичи?
– А родичам скажу, что ночую у тебя. Они ж не против.
Ласковин очнулся и увидел над собой отливающий багровым локоть идола. Влажное и прохладное коснулось лица, прикрыв на несколько секунд глаза. Затем Андрей увидел девушку. Ту самую, что стояла на помосте, а потом плясала танец подстреленной птицы. У девушки были круглый подбородок и прямая сильная шея. А грудь совсем маленькая. Девушка улыбнулась ему и еще раз провела губкой по горящему лицу Андрея.
«Завтра всю рожу раздует»,– подумал Ласковин.
И тут сообразил, что он голый.
«Наташа!»
Андрей рванулся, но девушка без труда удержала – на сей раз Ласковина не «стреножили», а увязали, как пук соломы. Вроде той, что шуршала под овечьей шкурой, на которой Андрей.
Девушка снова коснулась лица – Ласковин попытался ее укусить, но впустую лязгнул зубами. И тут же зашипел от боли. По шее ему приложили качественно. И не только по шее.
– Ты красивый,– сказала девушка.– Не двигайся. Тебе будет хорошо.
Кому-то рядом уже было хорошо. Сопел и пыхтел под ритмичные женские «Ах!».
«Господи,– взмолился Андрей,– сделай что-нибудь!»
Ласковые прикосновения девушки не достигали цели. Слишком основательно потрудились над Андреем ее собратья.
Потрескивали факелы. Пыхтели, стонали, охали поклонники краснолакового кумира. Мокрые шлепки и шорох сминаемого сена.
«Там, где ты ни на что не способен, ты ничего не должен… хотеть».
Ласковин закрыл глаза.
«Брат,– позвал он.– Где ты, брат?»
Вошь, наконец, поймал машину. Только после того, как стал стопить пятидесятидолларовой бумажкой.
– Куда? – пошутил водила.– В Москву?
– Ближе.
Вошь кинул сумку на заднее сидение.
В сумке предательски лязгнуло. Водила приспустил молнию на куртке, убедился, что попутчик заметил кобуру, принял зеленый полтинник.
– Командуй, комиссар.
– Пока прямо,– сказал Вошь.– Думаю, здесь недалеко.
Так и оказалось.
– Будь здоров, друг,– попрощался довольный водила.– Послезавтра я обратно поеду. Голосуй – подвезу.
– Ты меня не видел,– предупредил Вошь.
– О чем речь!
И уехал, не зная о том, как ему повезло.
Тропу кто-то не очень старательно припорошил снегом. Но в косых солнечных лучах она выделялась отчетливой широкой полосой. И место, где тропа обрывалась,– тоже. Вошь поднялся по склону и, достав лопатку, в несколько взмахов расчистил люк. Заперто. Вошь вытащил свой «универсальный ключ», прилепил магнитом к железу, сбежал вниз, на шоссе, выждал, пока в зоне видимости не будет машин, и нажал на кнопку. Грохнуло громко, но фонтан земли вверх не взлетел: кумулятивный заряд.
Крышку вышибло чисто. Вошь включил фонарь, но уже через полсотни шагов выключил: освещение работало исправно, только у входа лампочки малость попортило взрывом. Вошь расстегнул сумку, частично экипировался. После канализационных труб здешние натуральные пещеры выглядели сущим дворцом. И сбиться с пути просто невозможно. Тем более лампы понатыканы через каждые двадцать шагов.
Войдя, Прохов сразу же послал Ивана убрать машину. И велел не возвращаться. Если их, троих, окажется мало, тогда и десяти таких, как Иван, не хватит.
Сергей прошелся по дому, огляделся. Понравилось. Хорошее место. Доброе и правильное. Мудрое и светлое. Не знал бы, что здесь не так давно кровь лилась, никогда бы не поверил. Нет, не снятся покойники здешним обитателям. И любят они друг друга. Чувствуется.
Ребята без Прохова вели себя скромно, по Правде. Чужих вещей не трогали, ничего не трогали без надобности. А как же иначе? Поздоровались и разошлись: Антон – к окну, Олег – в прихожую, к двери, слушать. Прохову пока дела не нашлось. Если кто устанет – скажет. Сергей сел на кровать, причувствовался… и позавидовал Ласковину. Из-за девушки. Но, подумав, зависть прогнал. Если выйдет, как задумано, девушка тоже станет одной из них, а если не выйдет, так и завидовать нечему.
Приглушенный раскат грома прокатился по пещере. Дрогнуло пламя факелов. Девушка привстала, посмотрела на кого-то вопросительно – Ласковин видел ее блестящие, словно смазанные маслом плечи, острые грудки, приоткрытый рот. Поймав взгляд Андрея, девушка улыбнулась и снова склонилась над ним. Волосы упали на живот Ласковина. Теперь он мог видеть только ее макушку и чью-то мускулистую спину за заднем плане. Слышал и чувствовал Андрей намного больше, чем видел.
