- Спасибо, Володь, растолковал! Ммцу! – она звонко чмокнула его в щёку, опять многообещающе улыбнулась, кинула взгляд вперёд, где Вовчик что-то, размахивая руками, с жаром объяснял скептически улыбавшимся, и, видимо, подтрунивавшим над ним танцоркам; на Гузель, делавшую вид, что слушает Вовчика и совсем-совсем не интересуется что там Мэгги с Владимиром, - и стала выбираться из скопления рюкзаков и сумок в проход.
Вскоре вернулся на своё место и Вовчик, красный, вспотевший, и злой донЕльзя.
- Чё это ты? – удивился Владимир.
- А!!.. – зло отмахнулся тот, - Она ведь меня специально отослала, я потом уже допетрил, олух. А девки… потом расскажу. А вы тут чо?..
- Да, типа, урок политэкономии получился, как ни странно. Сам удивляюсь. Вроде я никогда занудой не был, и на такие темы с девушками не беседовал, всегда находились темы более, хы, интересные; но тут что-то… сама она интересовалась. Не пойму зачем. О, глянь, остановка!
ПРИЕХАЛИ, КАЖЕТСЯ…
На остановке, возле небольшого придорожного кафе, сейчас закрытого, но с дощатым туалетом поодаль, где все вышли размяться, стал слышен скандал из ехавшего первым, более «комфортабельного» автобуса.
Распинался водитель, ему оппонировали несколько мужчин и женщин из пассажиров, среди которых заводилой, кажется, был Вадим. Владимир прислушался к зычным репликам водителя:
- Я-вам-ни-че-го-не-должен!! Мест у меня согласно… чтооо??? Это вы своей Администрации предъявляйте! А мне – не надо! И вообще – если мы через каждый час будем на двадцать минут останавливаться, мы никогда не доедем, а мне ни ночевать в вашей Замухрыловке, ни возвращаться в Мувск ночью никакого интереса! Это понятно?? Что «дети-дети»?? Дети потерпеть не могут, что ли?.. А мне какое дело!.. Нет, не обязан! Нет, не служащий! Мне вообще за это не платят; мобилизованный, бля, сказали, да! Я ложил на эту «мобилизацию», ясно??? И вообще, будете выступать, - я больше останавливаться не буду! Или высажу вас всех нахер и назад вернусь!..
Ответные реплики обступивших его пассажиров слышались глухо, как одно сплошное «Бу-бу-бу». Туда же подошёл водитель их автобуса, о чём-то переговорил, взял гаечный ключ, и пошёл опять что-то подкручивать в своём стареньком агрегате.
Рядом курили несколько мужчин и женщин. Девчонки из шоу, уже сходившие «на оправку», переговаривались, разминаясь перед автобусом. То есть реально разминались, вплоть до растяжки, демонстрируя уткнувшимся сплющенными носами пассажирам автобуса упругие попки и стройные ноги. Зульфия пристроилась к ним, и они со смехом и шутками все стали учить её садиться на шпагат, а та отбивалась, и, смеясь, кричала:
- Гу-у-у-уль!!.. На помощь! Они меня порвут сейчас! Девчонки, отстаньте, я же в джинсах!..
Стоявшая там же Мэгги, демонстративно и легко, без всякой разминки, бросила ногу на стенку автобуса, так, что маленькая ступня, заключённая в блестящую босоножку на каблучке, оказалась выше головы, опёрлась ею, и, покачиваясь на полном вертикальном шпагате, пропела в сторону кучки мужчин у автобуса, уже прекративших препираться с водителем и теперь молча взиравшим на импровизированное шоу:
- Ну где ж вы, рыцари, при шпаге и плаще!
Когда такие женщины – вааще!
Девчонки прыснули, из кучки остолбенело взиравших мужиков выбрался Хронов и устремился к ней…
Владимир отошёл с Гузелью чуть поодаль, опять, как в Мувске перед отъездом, взял её за руку.
Она улыбнулась, заглянув ему в лицо:
- Ну как тебе Мэгги?
- Ну как… Как Мэгги. Я её не понял – на заочный экономический поступать хочет, что ли? Хы. Что-то свела разговор на экономику…
- Мэгги – она такая… разносторонняя…
Поговорили о том о сём; он чувствовал, что между ними завязывается некая «ниточка», и был рад этому. Подошёл Вовчик.
- Хорь, чо вы там, пособачились, что ли?..
- А ну их! – отвечал Вовчик с досадой, - Дуры твои подружки, Гулька!!
- Вовчик, Вовчик, что ты… ты их ещё не знаешь…
- Знаю! Уже. Вовк, ты прикинь, - всего-то, зашёл разговор об обуви. Я им сказал – что эти их городские скакалки на каблуках, и даже кроссовки, - не для деревни. А они… смеяться!
- Ну и что?..
- А то. Я с ними серьёзно, о серьёзных вещах, а они… Давай меня лажАть!..
- Вовчик, Вовчик, да они шутили просто!.. – стала защищать своих подруг Гуля.
- Я знаю, когда шутят! А тут – какие шутки!
- Да Во-о-овчик…
Бегали друг за другом, что-то вереща, несколько разновозрастных детей. Поодаль переговаривались, куря, несколько не то девушек, не то молодых женщин из первого автобуса:
- Это я сейчас похудела, а раньше я…
- Да, были связи…
- У него трусы были в сердечках, представляешь?? Вот как с таким можно?...
- Ты бы их видела: один жердяй унылый, второй…
Вовчик всё продолжал запальчиво:
- Я им только сказал, что каблуки в деревне не есть гуд, работать же придётся – а они мне «пусть трактор работает, он железный, а мы едем чисто для украшения пейзажа!»
Гуля засмеялась.
Поодаль появился Витька Хронов, и стал делать таинственные знаки, подзывая друзей к себе.
- Ну я пойду, посмотрю как там мама, - девушка ушла.
- Парни, пока вы тут тити мнёте, я та-а-акую тёлочку подснял!.. – тут же не замедлил похвастаться Хронов.
- Какую? – в один голос переспросили друзья, Вовка с тщательно скрываемым презрением, Вовчик со скептицизмом.
- Да какую – самую лучшую! Ту, что последней, на такси приехала! Видали?? Она у них прима!
- Мммда? – поднял бровь Владимир, переглянувшись с Вовчиком, - И в чём этот… съём у тебя выразился?..
- Да в чём!.. В том! Перетёрли с ней сейчас, типа. Я сказал, чтоб меня держалась; она – что сразу поняла, что на меня можно положиться, что я настоящий мужчина. Что я, типа, парень её мечты! Корефаны! Презервативы у вас есть?..
Вовчик хрюкнул и отвернулся. Владимир чудовищным усилием воли сумел-таки сохранить на лице каменно-спокойное выражение.
- Старик… - он положил руку на плечо последователю Махно, Бакунина, князя Кропоткина, - Поздравляю. Мы тебя выручим, конечно. Как только до дела дойдёт – обращайся. Ссудим изделиями. Пачки на день, надеюсь, хватит? А сейчас…
Послышался автобусный гудок
- … ты б всё равно не успел. Но всё равно – поздравляем! С победой. Айда, парни грузиться…
Ещё несколько томительных часов прошло в тряске в неприспособленном для дальних рейсов автобусе. Уже и поговорили, и подремали под непрерывные звуки весёленько-разухабистых песенок из динамиков автобусного репродуктора; и дважды вновь, прямо посреди заросшей редколесьем дороги, сходили «мальчики налево – девочки направо»; причём сопровождавший кортеж полисмен с коротким автоматом выходил, и гордо демонстрировал, что он тут, что он бдит, что у него автомат, можно ничего не опасаться…
