Но она знала как. Она была вынуждена против своей воли, оставить своих близких в прошлом так много раз, что это заставило ее задаться вопросом, как она вообще позволяла себе заботиться о ком-то еще.
И все же, не любить такого человека, как Алексион бы невозможно.
Она услышала, как дедушкины часы в коридоре проили 10 часов.
«Мы должны идти», сказал Алексион глубоким и хриплым голосом.
«Я знаю».
Неохотно, она выбралась из постели и заставила себя сосредоточиться на чем угодно, кроме Алексиона.
Ни один из них не проронил ни слова, пока они принимали душ и одевались.
Какие могут быть слова? Хуже того, она боялась, что если один из них скажет что-нибудь, она не выдержит и разрозится слезами. Ей было гораздо легче держать себя в руках, когда они молчали.
Она не могла даже сказать ему, что она не забудет его. И это было больнее всего.
«Я не хочу забыть …»,
Она не понимала, что говорит вслух, пока Алексион не обнял ее. «Так будет лучше. Я не смог бы оставить тебя, если бы знал, что ты страдаешь из-за меня. Единственное, что делает это терпимым для меня, это знание, что завтра твоя жизнь вернется в нормальное состояние.»
По ее щеке потекла слеза. «Извини,» сказала она, быстро смахивая слезу. Но было слишком поздно. Это одна слеза превратилась в рыдания.
Ее сердце разрывалось при мысли о грядущих днях, когда она не будет даже знать, что он существовал. Она не будет помнить его прикосновения … его запах …
Боже, как она любила запах его кожи. Прикосновение его рук на ее лице. Чувствовать свое тело под и над ней …
Как она могла жить без него?
«Не оставляй меня», сказала она срывающимся голосом.
Алексион закрыл глаза, так как чувствовал, что у него на глазах проступают слезы. Если бы он мог загадать хоть одно желание …
Но все пожелания в мире не могли сделать его человеком и они не могли оставить их вместе.
«Я не оставлю тебя, Дейнджер. Я буду здесь с тобой в любое время, когда тебе понадобится».
Она посмотрела на него с болью в глазах, которая пронзила его. «Но я не буду об этом знать.»
«Нет. Но я никогда не оставлю тебя. Клянусь».
Дейнджер сжала его в обьятиях. Она не знала, кому из них хуже. Тому, кто ничего не будет помнить, либо тому, кто будет помнить, но не сможет сказать об этом.
Она не хотела, чтобы эта ночь заканчивалась. Не выдержав, она захватила его губы, чтобы испытать его вкус в последний раз. Чтобы вдохнуть его теплый, мужской аромат и на миг забыть эту болезненную боль.
Даже любовь не могла спасти их. Ничто не могло.
«Я люблю тебя, Алексион. Я люблю тебя, Иас. Всем своим существом.»
«Я тебя люблю, навсегда».
«Я тоже тебя люблю».
И тогда она сделала самое трудное, что ей когда-либо приходилось делать в своей жизни …
Она отпустила его и сделал шаг назад, хотя все фибры ее души кричали не делать этого.
Не в силах смотреть на него, чтобы не разрыдаться снова, она отвернулась, сделала глубокий вдох, вытерла слезы, и направился к гаражу.
Алексион со словами проклятия смотрел ей вслед. Я смогу справиться с этим. Но проблема была в том, что он не сможет. Даже его сила объединенная с силой Ашерона не сможет облегчить боль, которая охватила его.
Дейнджер развязала что-то внутри него и освободила это. Он никогда не станет прежним.
Он просто хотел иметь еще один день, чтобы провести его вместе с ней.
Хотя, кого он обманывал. Одного дня никогда не будет достаточно.
Он хотел всю жизнь.
Он сделал глубокий вдох и попытался избавиться от этих мыслей. Если бы желания были лошадьми, нищие смогли бы ездить верхом. Этой пословице он научился у Темного Охотника триста с лишним лет назад.
Каждый раз приходя на землю, он узнавал что-то новое.
В этот раз, он узнал, как любить … нет, это не так. Он, наконец-то, узнал, как жить.
И сегодня вечером он узнает, как покинуть любимого человека
Стиснув зубы, он заставил себя пойти следом за Дейнджер. И с каждым пройденным шагом, он напоминал себе что это делается ради общего блага.
Благодаря этой мысли выдержал Ашерон. Это было то, что поддерживало его босса тысячи и тысячи лет. Это было то, что делало невыносимые моменты терпимыми.
Закрыв глаза, он попытался вернуть себе спокойное состояние. Позже, он будет плакать над тем, что потерял. Но сегодня вечером, он будет держать Дейнджер в безопасности и выполнять свою работу.
Возможно Боги и смилостивятся бы над Киросом и Страйкером. Но не Алексион.
Дейнджер остановилась перед зданием, где должны были собраться Темные Охотники. Судя по автомобилям на стоянке, общая стоимость которых составила бы ВНП небольшой страны, она могла сказать, что они уже здесь, и все же …
«Я не чувствую, что мои силы истощаются», сказала она Алексиону. «Как такое может быть?»
«Это трюк. Страйкер как-то должно быть блокирует это чувство.»
Она покачала головой. «Я так не думаю. Может быть, он знает какой-то способ, позволяющий нам не истощать силы друг друга.»
Выражение его лица охладило ее. «Поверь мне, Дейнджер», сказал Алексион, остановившись, чтобы взглянуть на нее. «Нет такого способа, чтобы Темные Охотники находящиеся вместе, не истощали друг друга. Страйкер никогда не сможет добиться этого. Единственный способ, если бы Ашерон был здесь сам. Так как его нет … Это не возможно. Боги никогда не позволят этого.»
Она была не уверена, но поверила ему. Если кто-то знал правду, то только Алексион.
Когда они шли к главному входу, она ожидал, что кто-нибудь остановит их. Но не было ни охраны, ни оруженосцев …
Никого.
Так как здание пустовало в течении многих лет, оно не было самым чистым в мире местом. Там висела паутина, и она не хотела даже думать о том сколько же мусора на полу. Воздух был затхлым, что заставило ее дышать через рот, с трудом сдерживаясь, чтобы не зажать нос.
Ей показалось странным, что в здании работало освещение.
Хотя, Страйкер же был богом …
«Откуда взялся свет?» спросила она Алексиона.
«Я не знаю. Может быть, у них есть генератор, или опять же, Страйкер использует свои силы.»
Они обнаружили лестницу у стены и стали подниматься. Пока они направились вверх, они услышали слабый голос, но слова были непонятны.
Дейнджер старалась не дышать глубоко, так как хотела услышать, какую ложь Кирос и Страйкер говорили другим.
Как они могли купиться на это?
Когда они подошли к двери в конце лестницы, где, как им показалось, все собрались, она придержала Алексиона, чтобы тот остановился, чтобы послушать, что происходит внутри, прежде чем они войдут. Она только сейчас начала чувствовать как истощаются ее силы, но это было едва ощутимо.
