несчастной дурочке прицепились? – уже более миролюбиво заговорила девушка, – чего вам от неё нужно?
Гость молчал, но испуга на лице уже не было.
– Отвечай, – рявкнула Даша.
Игорёк вздрогнул, прищурился и, ухмыльнувшись, посмотрел девушке прямо в глаза.
– Мы на неё бизнес оформляли, осталось только её подпись поставить, а она исчезла. У нас проблемы с налоговой начались, нам нужно срочно бабки спасать, а эта тварь свалила.
Даша сразу же пришло понимание всего происходящего, насколько бедная девчонка погрязла в этом, причём, даже не догадываясь о происходящем. Конечно, зачем им наследник, если они мамашу в тюрьму собрались посадить.
– Слушай, я теперь даже и не знаю, кто из вас больший идиот, – сказала Даша, усмехаясь, – ты хочешь сказать, что ты привёл в дом девчонку, заставил работать бесплатно за повара, домработницу, садовника, и ещё хрен знает кого, обрюхатил её, послал делать опасный для её жизни аборт и в это же время ещё и на бабки её решил подставить? Игорёк, да в своём ли ты уме? Ты что, не знаешь, как дела такие делаются? Если ты хотел её на бабки подставить, то должен был на руках носить, пылинки с неё сдувать, чтоб она ничего не заподозрила.
– Не твоего ума дело, – зло процедил Игорёк, – что хочу, то и делаю. Моя девка, мои проблемы.
– А то, что девка эта, в общем-то такой же, как ты человек, это не в счёт? А, ну да, вы же высшая раса, а она детдомовка безродная. Ладно, с вами всё понятно, и говорить не о чем, к совести призывать бесполезно. Валите отсюда, и чтоб мы вас тут больше не видели. Только хочу предупредить, если вы на неё заявление в полицию напишите, у вас начнутся большие неприятности. Я вам не угрожаю, а просто предупреждаю, что каждое действие имеет противодействие. И ещё, кто бы вам, что не говорил, её здесь действительно нет.
Даша сделала несколько шагов назад, показала жестом, мол, скатертью дорога, и как ни в чём не бывало, повернулась к гостю спиной и продолжила красить забор. Игорёк почему-то в машину не садился, и от этого девушке было очень неуютно. Она не любила, когда стояли за спиной. Казалось, что вот-вот, этот мерзкий тип вонзит ей в спину огромный кавказский кинжал. Почему именно кавказский, она не знала, но эта ужасающая картинка прямо-таки стояла перед её глазами. Прошло несколько минут странной паузы, и вдруг Игорёк заговорил ласковым, елейным голосом:
– Послушайте, милая девушка, я же вижу, вы знаете, где она прячется. Давайте я вам заплачу десять тысяч, а вы мне скажете, где она.
Даша громко расхохоталась, от этого большая капля краски шлёпнулась ей на пальцы ноги.
– Вот чёрт, – ругнулась Даша, – вот что ты за урод такой? От тебя кругом одни неприятности. Десять тысяч, охренеть! Знаешь что, сверни эти денежки в трубочку и засунь себе их в жопочку, понял? И иди отсюда, пока я тебя не покалечила, а то сейчас деда с ружьём позову и скажу, что ты готовишь ограбление его кузницы. И кстати, предай своей мамаше, если она ещё не поняла, оздоровительные сеансы для неё отменены навсегда.
– Понял. Но можно же хотя бы сказать, в каком направлении её искать, – как ни в чём не бывало, стоял на своём Игорёк.
– Вот же мразь, – подумала Даша, – так и старается вывести из себя, чтоб я грех на душу взяла и грохнула его, – и тут же натянув на себя вежливую улыбку, спокойно произнесла, – можно. Где она точно, я не знаю, но лично я ей покупала билет на Сахалин.
– Поездом, самолётом? – спросил гость.
И Даша поняла:
– Тупой, – потому что ещё ни разу не слышала, чтобы кто-нибудь на остров добирался поездом, и ответила, – самолётом. Вам её уже не догнать.
Мужчина ухмыльнулся, пробубнил себе под нос:
– Ну, это мы ещё посмотрим, – и сел в машину…
Даша смотрела на въезжающие в лес машины и думала о несправедливости жизни. Почему вот этим наглым, умственно ограниченным людишкам дано всё, а таким как Таня ничего. И тут же сделала вывод, потому что они наглые и умственно ограниченные! У них нет ни морали, ни этики, им на всех и всё плевать, они спокойно могут обидеть сироту, и пройтись по трупам ради денег. Таких нужно уничтожать как подвид. Внезапно ей в голову пришла идея, и она, бросив кисть, кинулась в сарай за велосипедом.
– Дяденька Леший, дедушка Леший, черт, как же его назвать, – думала Даша, крутя педали, но когда она въехала в лес, то слова сами собой появились в голове.
– Дедушка Леший, помоги мне. Там, впереди по дороге едут две машины, в них сидят очень плохие люди. Пожалуйста, накажи недостойных, поводи их по лесу, пусть ходят, совесть свою ищут.
Лес зашелестел листвой, и на верхушках деревьев что-то замелькало, затрещало и заухало. Даша на телепатическом уровне поняла, что она тут лишняя и ей велено идти домой. Девушка развернулась, и закрутила педалями ещё быстрее. Когда она подъезжала к дому, то увидела как Таня нервными резкими движениями размазывает краску по доскам забора. Она так сильно нажимала на кисть, что брызги краски разлетались вокруг, на ноги, руки девушки, а забор от её яростного напора слегка кренился и качался.
– Э, Тань, успокойся, ты чего так разошлась? – Даша подошла к девушке вплотную и взялась за кисть.
Но Таня с такой силой вцепилась в неё, что пришлось силой разжимать побелевшие пальцы. Даша аккуратно отложила кисточку на край лавочки и, потянув за руку, повела подругу очищать руки.
– Что ты как маленькая, – ругала её Даша, оттирая руки растворителем, – извазюкалась вся, посмотри, на кого ты похожа.
Но, Таня, казалось, совсем не слышала Дашу. Она сидела на лавочке, как истукан, и стучала зубами. Даша понимала, что девушку нужно чем-то успокоить, дать что-то успокоительное, но что дать, она не знала, ведь ничего такого в доме не было. Бабушка совершенно не признавала лекарств и лечила только травками. Не придумав ничего лучшего, девушка предложила:
– Тань, а пойдем-ка попьём чайку.
И Таня, посмотрев на собеседницу полными слёз глазами, расплакалась:
– Даш, ну неужели так трудно меня оставить в покое?
– Конечно трудно, – воскликнула та, – ты вообще слышала, о чем он говорил? – Таня кивнула, – ты что-нибудь подписывала? Они что-нибудь заставляли тебя подписать?
– Нет.
– Ну, наконец-то заговорила, – обрадовалась Даша, – Тань, да и хрен с ними и с их выкрутасами, они больше никогда сюда не вернутся. Мы
