Евгений Кусков - Вымирание

В отчаянии женщина открыла дверь, намереваясь выскочить из кабины и крикнуть Ксении, чтобы она сделала то же самое.

Поздно — грузовик уже был окружён со всех сторон.

Не желая признавать поражение, Татьяна нажала на педаль до отказа. ГАЗ-53 не шелохнулся, несмотря на яростный рёв мотора. Задние колёса бешено вращались, орошая слизью брызговики. Вхолостую. Женщина какое-то время ещё бессмысленно мучила автомобиль, а потом убрала ногу с акселератора.

Невесть откуда взявшееся вещество захватило довольно большой участок, но, по злой иронии судьбы, грузовик стоял близко к краю — от нетронутого асфальта его отделяли всего метров пять. Если бы он только мог прокатиться немного вперёд…

На это рассчитывать, конечно же, не стоило. Женщина представила, как перебирается на капот ГАЗ-53, прыгает и по инерции скользит вперёд — к свободе. Может, и получится, а, может, она рухнет на спину, став такой же беспомощной, как Леонид ранее. Да и контактировать с этой слизью после того, что случилось с Сутуриным, она не хотела, тем более если речь шла о Ксении.

Татьяна увидела, что вещество уже добралось до подножки, и с грохотом захлопнула дверь.

«Почему она не останавливается?!» — сглотнув, подумала женщина.

Она заставила себя не поддаваться панике, напомнив, что слизь «взбиралась», если можно так выразиться, на попавшие в зону поражения препятствия на высоту около метра. Не более. В кабину оно не должно проникнуть.

Через пару томительных минут Татьяна снова открыла дверь и посмотрела вниз. Подножка была полностью покрыта веществом, однако выше оно и вправду не продвигалось.

Женщина закрыла дверь и заглушила двигатель.

Сразу же стал слышен нарастающий рокот.

Замерев и перестав дышать, Татьяна сосредоточилась на этом звуке, гадая, не подшучивает ли над ней воображение.

Характерный шум. Не машина.

Она посмотрела сначала вперёд, потом через боковые окна, а затем, опустив стекло со своей стороны, выглянула наружу.

— Вертолёт! — в тот же момент воскликнула девочка, так громко, что Татьяна поёжилась.

Женщина и не попыталась задаться вопросом, откуда он взялся. Главное, что он приближался, и в нём нормальные живые люди. Иначе и быть не может!

«Они ещё должны нас заметить», — с тревогой подумала она.

На дорогах множество брошенных автомобилей, поэтому вряд ли очередной грузовик привлечёт внимание экипажа.

Открыв дверь, Татьяна боязливо покосилась на покрытую слизью подножку, высунулась наружу и, стоя в проёме кабины, замахала рукой.

Вертолёт — военно-транспортный Ми-8 — летел довольно низко и точно вдоль дороги. Может, лётчик таким способом ориентировался в незнакомой местности, а, может, вёл целенаправленный поиск выживших.

Рокот газотурбинного двигателя нарастал, давя на уши. И всё равно это был самый прекрасный звук на свете.

Солнечный свет отразился от лобовых окон вертолёта. Через несколько секунд Ми-8 пролетел над грузовиком…

…и, накренившись, начал выполнять плавный разворот.

— Заметили! — радостно завопила Ксения. — Они нас заметили!!!

Женщина не двигалась с места, терпеливо ожидая возвращения вертолёта, но неожиданно её нога соскользнула с порога кабины. Это произошло настолько стремительно, что Татьяна не успела среагировать. Её ладони сорвались с крыши, а потом вспыхнула сильная боль в колене, которым женщина приложилась о подножку. Нелепо взмахнув руками, она грузно рухнула на покрытый слизью асфальт.

— Таня!!! — закричала девочка, перебираясь к дверному проёму и выглядывая наружу. Она увидела слизь, покрывшую порог кабины, пока женщина глядела в небо.

Удар и без того пострадавшим затылком оказался очень сильным, даже слой вещества почти не смягчил его. Взор Татьяны заволокла пелена.

Отчаянные крики девочки разрывали сердце, но она не могла ей ответить, пошевелить рукой или хотя бы распахнуть шире веки.

Перед тем, как окончательно провалиться в небытие, женщина успела заметить зависший над грузовиком вертолёт и опускающуюся вниз веревочную лестницу.

С момента неоднозначного побега из банка прошло три дня. За это время Анатолий ни разу не покидал своего убежища, коротая нудные часы за чтением книг, вознёй с машинами (по большому счёту, не преследующей никакой цели, ибо на замену бесславно погибшей «Тойоты» ни одна из находящихся в автосервисе не годилась) или брожением по территории. Спал он тогда, когда хотелось, а не по режиму, поэтому мог заснуть после полудня, а проснуться, например, глубокой ночью.

Это помогло ему узнать, что «зомби» приходят, когда человек спит. Поскольку ворваться в здание они всё равно не могли, данное открытие не произвело на Проценко большого впечатления.

Трижды в день он проведывал своего пленника в гараже, каждый раз отмечая, как тот угасает. Пакет с веществом, способным спасти «Олега Андреевича», продолжал лежать рядом с его лицом — в непосредственной близости и одновременно в полной недосягаемости.

Утром в субботу, открыв ворота, Анатолий увидел, что закономерный исход наступил.

«Зомби» не двигался. Он и ранее, бывало, лежал неподвижно, то ли сберегая силы, то ли впадая в подобие транса — в любом случае, хороший пинок помогал вернуться в реальности. Однако вздымающаяся грудь всегда выдавала ещё теплящуюся жизнь, если её так можно назвать.

Сегодня же противник был совершенно недвижим.

Мужчина несколько раз ткнул носком ботинка под рёбра «Олега Андреевича», а потом перевернул его на спину и нанёс сильные пощёчины.

Никакого эффекта.

Кожа существа стала практически белой.

— Что ж, Олег, — подытожил Анатолий. — Вот мы и выяснили, что первоначальная догадка оказалась верной. Стало быть, вы, ребята, откидываете копыта через пять дней голодовки. Хотя это, конечно, приблизительно — кто ж знает, успел ты полакомиться перед тем, как совершил ошибку и пришёл сюда, или нет.

Он подумал, что отсутствие на лице и руках «зомби» серого вещества говорит само за себя. В принципе, пятна на улицах появились далеко не сразу после начала эпидемии, и этот мужчина вполне мог ни разу не воспользоваться ими.

— Как бы там ни было, — продолжил Проценко, — пора тебя забросить к твоим друзьям в будку ЗИЛа.

Наклонившись и взяв тело за подмышки, Анатолий с удивлением осознал, что даже жалеет о смерти своего пленника. Какое-никакое, а живое существо рядом. Он с ним эти три дня немало беседовал и теперь почувствовал опустошение.

«Мне надо было выяснить, сколько он протянет без еды», — подумал Проценко, остановив взгляд на пакете с серой слизью.