Миллеру хватило одной секунды, чтобы понять: это окровавленное тело — тот самый манекен, что был украден из его дома два дня назад.
И именно в тот момент, когда Миллер направился к нему, в прихожей появился Джон Райкер.
В руке у него угрожающе сверкнул большой нож, заточенный с двух сторон.
На лице Райкера играла кривая усмешка.
— Добро пожаловать домой.
— Закрой дверь, Терри, — спокойно сказал Миллер, ни на секунду не сводя взгляда с Райкера.
— Делай так, как он говорит, Терри, — эхом отозвался Райкер. Он одобрительно окинул взглядом фигуру тележурналистки. — Кажется, я тебя где-то видел. По телевизору, может быть? Приятная встреча, — сказал он и обратился к Миллеру: — Я предупреждал тебя, что у нас остались кое-какие дела, но ты не хотел меня слушать, не так ли?
— Значит, это ты устроил разгром в моем доме? — воскликнул Миллер, и это прозвучало скорее как утверждение, нежели как вопрос.
— Я не намерен больше ждать, Миллер, сейчас же гони мои деньги! — вместо ответа рявкнул Райкер.
— Я же тебе говорил, что у меня их нет.
Райкер угрожающе покрутил ножом перед его носом.
Терри придвинулась ближе к Миллеру.
— О каких деньгах он говорит? — поинтересовалась она.
— Вознаграждение за оказанные услуги, — буркнул Райкер, не сводя глаз с Миллера. — Деньги за содействие ему в том, чтобы он стал лучшим специалистом по киноэффектам, за поставку ему «подпорок», — он причмокнул языком и протянул руку к ноге висящей фигуры. — Деньги за то, что я рисковал своей головой.
Райкер всадил нож в бедро манекена и сделал глубокий разрез до самого колена. Он раздвинул латекс, как хирург на операции, затем острием ножа вырезал большой кусок резиновой кожи, оголяя то, что было под ним.
— Плата за ограбление могил, — рявкнул Райкер и ковырнул ногу фигуры.
Под латексом оказалась настоящая человеческая плоть.
Она казалась бледной и ссохшейся, но хорошо сохранилась. Никакого запаха от нее не исходило.
Не переставая говорить, Райкер срезал все новые и новые куски латекса.
Миллер стоял и беспомощно наблюдал за тем, как все больше обнажалась настоящая человеческая плоть.
— "Мне нужно сердце, Райкер", — приговаривал он, язвительно подражая Миллеру. — "Добудешь — хорошо заплачу.
Мне нужен грудной ребенок, Райкер. Добудь мне грудного ребенка, Райкер. Добудь мне руку, Райкер".
Он срезал большой кусок латекса, обнажив нижнюю часть живота болтающегося трупа. Плоть оказалась в некоторых местах с синими и зелеными крапинками, и теперь и Миллер и Терри почувствовали резкий запах гнилого мяса, который до этого не ощущался под слоем искусственной кожи.
Райкер полосовал труп с таким бешенством, что отсек ему палец на руке.
Терри отодвинулась в сторону, ни на секунду не спуская глаз с Райкера, который все рубил и кромсал тело.
— Гони мои деньги, Миллер, — рычал он. — Или я и тебя так же разделаю, как этот чертов труп. — Тут взгляд его упал на Терри. — Тебя и твою бабу.
Миллер, воспользовавшись короткой передышкой, когда внимание Райкера было обращено на Терри, подскочил и изо всей силы толкнул труп.
Зловонный предмет качнулся вперед и сшиб с ног Райкера. От удара Райкер отлетел и выронил из руки нож, который упал на пол и заскользил в угол.
Он рванулся к своему смертоносному оружию, но Миллер опередил его, наступив каблуком своего ботинка ему на руку.
Послышался громкий хруст двух раздробленных пальцев, и Райкер дико заорал от боли. Перекатившись в сторону, он попытался подняться на ноги.
Тело, пришедшее в движение от толчка, продолжало раскачиваться взад-вперед, как чудовищный маятник.
Миллер бросился на Райкера, отпихнув его плечом, отчего тот сильно ударился о стену.
Райкер крякнул, но удержался на ногах, ухватившись за стол. Он схватил высокую хрустальную вазу, стоявшую посреди стола. Зажав в одной руке этот инкрустированный предмет как дубинку, он рванулся на Миллера, держась другой рукой за свой бок, морщась от боли и то и дело втягивая в себя воздух сквозь стиснутые зубы.
Труп продолжал болтаться туда-сюда, и с каждым новым колебанием тошнотворный запах разложившегося мяса все усиливался. Невидящие глаза безучастно взирали на разыгравшуюся под ним баталию.
— Убью! — зашипел Райкер и набросился на Миллера, замахнувшись вазой.
Миллер отскочил в сторону, но недостаточно проворно.
Увесистый кусок хрусталя пришелся ему по плечу, от боли потемнело в глазах, Миллер почувствовал, как хрустнула ключица. Жгучая боль пронзила всю верхнюю часть тела, левая рука внезапно онемела. Каждый раз, пытаясь пошевелить пальцами, он ощущал, будто в тело ему забивают раскаленные докрасна иглы, но, падая, он потянулся поврежденной рукой к лежащему на полу ножу.
Терри оставалось лишь беспомощно взирать на то, как Райкер с размаху ударил Миллера вазой.
Миллер инстинктивно поднял руку, чтобы защитить лицо, и вновь почувствовал ужасающей силы удар, на этот раз по предплечью. Ваза разбилась, осыпав его градом хрустальных осколков, часть из которых впилась ему в лицо.
Райкер мгновенно оказался над ним и нанес ему сильный удар ногой в пах.
Миллер скрючился, правда, успев при этом схватить с пола нож, и тут же, развернувшись, вонзил его Райкеру в бедро на всю глубину лезвия.
Потрошитель трупов пронзительно взвизгнул и уцепился за рукоятку ножа, пытаясь выдернуть его, но почувствовал, как лезвие скребнуло о кость.
По фонтану крови, бьющей из раны, Миллер определил, что задел бедренную артерию своего противника. Мощная красная струя, хлестнувшая из ноги Райкера, залила и Миллера, и стену за его спиной. Он закрыл руками глаза, пытаясь восстановить помутившееся зрение, а когда вновь открыл их, увидел, что Терри приближается к поверженному Райкеру сзади, сжимая в руке отколотую ножку вазы.
Замахнувшись, она нанесла сильный удар Райкеру, острые края хрустального обломка вонзились ему в лицо. Райкер завертелся на месте, все еще пытаясь выдернуть из своего бедра нож.
Терри увидела, как Миллер, навалившись всем телом на Райкера, потянулся к ножу и стал изо всех сил выдирать его из ноги. Нож не поддавался, но в конце концов разрезав все мышцы и сухожилия вокруг, Миллер вытащил окровавленный металл и замахнулся им над Райкером, лицо которого превратилось в кровавую кашу с застрявшими в ней осколками от вазы. Один смертоносный осколок срезал ему кусок верхнего века, и по глазу струилась липкая смесь глазной жидкости и крови.
Перед глазами Миллера словно упала завеса. Он колебался.
— Ну же! — завизжала Терри. — Убей его!
