— Здорово, братан, — насмешливо сказал он. Андрей с Сашей, да и пара подростков, которых родители притащили на службу, не удержались от сдавленного смеха. — Знаешь, как здороваются марсиане?
Илья заклокотал горлом, собирая слизь, чтобы плевок вышел смачным.
В последний миг он ощутил легкий страх. Взгляд Христа пронзил его насквозь. Но дикое ликование, ощущение всемогущества затмевало все.
Илья плюнул.
По толпе пронесся изумленный выдох.
Жирный плевок Ильи стекал по щеке Спасителя. Тот по-прежнему смотрел на юношу со святым всепрощающим спокойствием, и теперь это выглядело нелепо.
Бог допустил.
Илья повернулся к прихожанам. Воздел руки к купольному потолку.
— Видите? Вот каков ваш Господь! Я…
Слова застряли у него в горле. Илья издал невнятный звук.
Прихожане видели только, что юноша внезапно побледнел, и весь задрожал, словно через его тело пропустили электрический разряд. Только двое истинно верующих — старик в драном пальто и потерявшая ребенка согбенная женщина, больная диабетом — узрели, что происходило с Ильей.
Он чувствовал, как неугасимый огонь пожирает его изнутри. Видел, как из-под кожи валит черный дым, кожа плавится, покрывается волдырями. В ноздри ударил запах жареной свинины.
— А-А-А! — закричал Илья, падая на колени. Начал ногтями раздирать лицо. — Уберите его! Уберите!
Друзья кинулись к нему.
Илья вскочил, оттолкнул их.
Ему было больно. Очень больно. Пронзительно больно.
Он выскочил из храма, хватаясь за голову, и прихожане еще несколько минут слушали, как он беснуется на улице:
— Я СГОРЮ В АДУ! Я ПРОДАЛ ДУШУ САТАНЕ! О, МАМА, ЧТО ОНИ С ТОБОЙ СДЕЛАЛИ?
Все взоры обратились на икону.
Плевок Ильи испарился.
Из глаз Спасителя текли кровавые слезы.
Илья вздрогнул. Андрей тронул его локоть.
— Я думаю, брат, пора начинать.
Илья кивнул. Разжал пальцы. Вероника начала медленно отступать к стене, растирая побелевшие пальцы. Она не сводила испуганных глаз с истекающей кровью девушки на полу.
Илья, Саша и Андрей обступили девушку.
Они протянули руки, соединили их над жертвой. Вероника сидела на полу, обхватив колени. Отрешенно наблюдала.
— Великий Хозяин, козлорогий Повелитель Тьмы, Тебя призывают презренные рабы Твои. Освяти нас милостью. Всели в наши души бесстрашие и жестокость. С радостью и трепетом приносим жертву в знак преданного служения Тебе.
Они разъединили руки.
Каждый приложил ладонь к сердцу.
Глядя прямо перед собой, Мигунов взволнованно прошептал:
— Мое имя Александр. Но это не мое имя. Мое имя — Рдна`скела. Повелитель, я верно служу Тебе.
— Мое имя Андрей, — четко произнес Болт. — Но это чужое имя. Мое имя Йе`рдна. Повелитель, я Твой преданный раб.
— Мое имя Илья, — его голос отражался от загаженных стен, гулким эхом раскатываясь по залу. — Но это имя я отвергаю. Я`льи — вот мое настоящее имя. Повелитель, моя душа принадлежит Тебе.
Он вытянул руку над жертвой. Поднес к запястью лезвие ножа. Резанул. Нестерпимая боль обожгла руку. Илья, не стыдясь, издал звериный крик, чтобы выпустить боль.
Нож перерезал вены, но кровь не хлынула. Илья поднес руку к лицу, разглядывая края раны, похожие на безгубую щель. На коже выступило несколько капель крови. И только.
Саша и Андрей изумленно вскрикнули. Такого раньше не бывало. После обрядов они могли по трое суток не спать, неделями не испытывали голода и усталости. Но чтобы перерезанные вены не кровоточили…
У Ильи задрожали коленки.
— В чем дело, Хозяин? — его голос дрожал. — Ты не принимаешь жертву?
Никто не ответил. Илья бросил нож в угол. Тот со звоном покатился по камням.
— ВСЕ ПРОПАЛО! — закричал Илья, хватаясь за голову. — ХОЗЯИН НАС ОТВЕРГ!
На лицах друзей отразился ужас.
Андрей вытаращился на жертву.
— Сатана не взял ее. Мы убили человека, Илья! Нас будут судить!
Илья сглотнул.
— Берите меня за руки!
Они снова соединили руки над жертвой.
Монотонно и торжественно забубнили на три голоса:
— САНЬИРОТ, САНЬИРОТ, САНЬИРОТ… РОГИ ОВОСНЕД АВОРОГЕ… АВЕ САТАНИ, АВЕ САТАНИ, АВЕ САТАНИ…
Тщетно.
Илья скинул мантию через голову.
— Нам нельзя больше здесь оставаться. Идемте. Вероника, идем. Вероника!
Он обернулся. Девушка сидела на полу, обхватив руками колени, уставясь в никуда.
Илья подошел к ней, взял за руку, помог встать.
Наверх, из пропахшего кровью ада, вели семь ступеней. Семь смертных грехов.
Целомудрие.
Покорность.
Милосердие.
Жалость.
Трусость.
Любовь к ближнему.
Илья взглянул на Веронику. Девушка казалась отрешенной.
— Ника?
— Да.
— Как ты?
Она ответила не сразу.
— Это ужасно, Илья. Ужасно.
Она разрыдалась.
— Бедная девочка. Что она вам сделала?
Илья обнял Веронику. Поцеловал в висок.
— Успокойся. Все позади.
— Обещай, что никогда сюда не вернешься.
— Обещаю, — он лгал.
Илья поднимался вслед за Сашей и проклинал себя. Какого черта он притащил сюда девчонку? Когда они ехали на машине, смеясь над хохмами Андрея, спускались в подвал, это казалось забавным.
«Что я собирался делать? Напугать ее? Похвастаться? Ах да… Чтобы она любила меня. Любила за то, что я режу девственниц».
Сверху забрезжил свет. Повеял свежий ветерок. Послышался шум автомобилей.
Вероника с тревогой взглянула на Илью.
— Любимый. Все в порядке?
Он кивнул.
Саша шел впереди. Его спина и затылок маячили перед глазами. Андрей убежал вперед. Был уже у самого выхода.
— Болт! — позвал Илья.
Андрей развернулся и спустился вниз. Саша остановился, с недоумением глядя на Илью. Тот повернулся к Веронике.
— Ты выйди. Жди в машине. Через пять минут догоним.
— Чего тебе? — спросил Андрей. Они с Сашей стояли на одну ступеньку выше, глядя на лидера сверху вниз.
Илья бросился на них, схватил за вороты рубашек и скинул обоих с лестницы. С воплями его друзья и соратники скатились по ступенькам.
Андрей сломал шею. Саша упал на него, и потому выжил.
Он встал. Развернулся, сжав кулаки. Илья подскочил к нему. Всадил нож в низ живота. Изо рта Саши хлынула кровь. Глаза остекленели. Хрипя, он рухнул мешком костей. Илья вытер со лба пот. Достал платок, стер с рукоятки отпечатки пальцев. Вложил нож в ладонь мертвеца.
Вероника сжалась на переднем сиденье. По радио звучал «Князь Тишины».
Илья завел мотор. Задом выехал на трассу. «БМВ» помчался к Высоким Холмам.
