Но судьба планеты меня мало сейчас волнует. Глобальные планы Тьмы - пока только домыслы, а вот немалые возможности пана Яцека по «информационному прикрытию» сегодняшней операции – факт, который нельзя не учитывать. Будет нужда, черный Барон выпьет всех участников Готской вечеринки, и не икнет.
Остальные, даже враждебные ему кланы нежити, помогут сохранить происшествие в тайне. Таков неписаный Закон: - перед угрозой разоблачения упыри объединяют все силы. Только мелькнет потом в газетах что-то вроде: - группа подростков погибла, «надышавшись метаном в канализации», «отравившись некачественным алкоголем», «самопальным наркотиком», да мало ли от какой гадости и дурости нынче не загибается молодая поросль…
Стать хоть и невольным, но соучастником гибели детей мне не хотелось. Как-то не укладывалось такое развитие событий в мой «Договор с Господом». В другое время я, не раздумывая, отменил бы «охоту», но не сегодня. Сейчас отступать некуда, придется идти до конца. Даже если придется положить перед этим «концом» не только упырей, но и этих, пускай и не в меру романтичных, но невинных юнцов. Что юнцы на кладбище будут, сомнений не было. Судя по тому, в каком состоянии пребывали подруги, сегодня Готы резвились на кладбище вовсю.
Будучи их ровесником, я смотрел на ребят с высоты опыта столетнего старца. Смотрел и удивлялся сам, откуда у меня такие замшелые мысли. И через секунду понял. Мои старческие замашки – прямой результат сегодняшнего «разграбления» Яцековых припасов силы. Вот к чему приводит питание энергией векового упыря!
Настроение, изначально не ахти какое, было испорчено радикально, и недвусмысленно отразилось на моем лице. Во всяком случае, «низенькая» поняла его верно, трезво оценив, что «сигарэтыы», как и иных благ, от меня не дождешься. Скривив приличествующую случаю презрительную рожу, она, развернув ко мне свою массивную корму, протянула подруге: - Вер, а Вер, да он жлоооб. И импотент!
Лошадиное лицо Веры обрело некую осмысленность, и долговязая поспешила развить предложенную товаркой тему. Оттянув топик книзу, так, чтобы стало видно ее недоразвитые по сравнению с подругой молочные железы, она широко шагнула, оказавшись почти вплотную ко мне. – Возьми меня. Я вся твоя за пачку Кэмэл лайт!
– Девчонка сделала то, чего делать не стоит ни при каких обстоятельствах. Во-первых, дразнить демона не стоит вообще, а уж заглядывать при этом в его глаза не нужно категорически. Я ведь не спроста очки цветные таскаю почти круглосуточно.
Зенки у меня и в «нормальном» состоянии жутковатые: - то холодом могильным дышат, то адским жаром, а сейчас чуть-чуть приоткрыли девочке краешек преисподней. Малюсенький такой ее отблеск, но Верочке хватило с избытком. В глаза Дракону смотреть, это тебе не роман о сексе с благородным «Дракулой» почитывать.
Верин поэтический дар заглох так же внезапно, как и прорезался. А вот мне, наоборот, захотелось поразвлечься. Да и дать упырям знать о своем присутствии Кеша советовал примерно в этом районе.
Недопонявшая смены курса толстуха дергала остолбеневшую «долговязую» за рукав, пытаясь отвлечь ее от пристального созерцания[129] моих гляделок. Подпрыгивая на месте от возбуждения, она бурно выражала свое отношение к «мудилам, не способным на элементарный разговор с приличной девушкой». Меня, однако, руками не трогала, - видать бабская интуиция ее оставила не совсем.
Я отпустил взгляд долговязой Веры, позволив ее вмиг обмякшему телу осесть на подругу, вдохнул поглубже, засунул в рот пару пальцев и от души свистнул.
Надо сказать, что мой фирменный «драконий свист» - это нечто. Точнее, это нечто, что мне удалось вытянуть в обыденный мир из волшебных, драконьих снов. В этих снах, пребывая в теле ящера, я напрочь забывал о человеческом и предавался безудержной радости дикой охоты. Массивному, покрытому броней охотнику понятно без слов: - направленным звуковым ударом можно оглушить жертву, не утруждая себя долгой погоней за мелкой и более маневренной добычей.
Это свист силы, и использую я его только в особенных случаях. Как правило, во время охоты. Драконий свист в моем дилетантском исполнении хоть и не убивает нежить, но на какое-то время выводит ее из равновесия, парализует. Что, поверьте, в схватке, исход которой решают сотые доли секунды, уже немало.
И свист глушит некросуществ, то можете себе представить, какое действие он производит на органическую жизнь. Зубодробительное, прямо сказать, действие. Как то, на спор с Толей Головиным, я заставил уйти тараканов, оккупировавших его квартиру. Посвистеть, правда, пришлось на совесть. Тараканы-мутанты, появившиеся на свет как побочный продукт алхимических опытов Бороды, упорно не желали поддаваться ни разнообразным ядам, ни каббалистическим знакам, коими Толя старательно разрисовывал кухню.
Более того. Головин утверждал, что твари обладают зачатками разума. Причем разума весьма изобретательного и мстительного. Рассыпанную по углам кухни с вечера отраву Толя каждое утро находил аккуратно собранной. То в солонке, то в хлебнице, то у себя в ботинке. А однажды - заложенной между половинками забытого бутерброда.
Разумные тараканы не только не собирались покидать квартиру, они пытались выжить из нее своего творца и хозяина. Мутантов не брали никакие обычные средства. А вот к резким звукам они оказались на диво чувствительны.
После первой же моей «трели» на нас прямо с потолка упало несколько маленьких ярко-рыжих трупиков. Головин, предупредив, что времени у меня немного, вышел прогуляться во двор. Из его объяснения стало понятно, что соседи, ненавидящие Дока всеми фибрами своей измученной алхимией души, наверняка уже названивают в милицию.
Я всего часок поэкспериментировал с частотами и обертонами, и насекомые струйками живого песка потянулись на улицу. Как раз вовремя, - вызванная соседями Пожарная подъехала первой. Всего на пять минут опередив милицию и психиатрическую скорую. Впрочем, «менты» и «скорушники» особенно не спешили. И там и там Головина хорошо знали и уважали. Психиатры, - как пускай ненормального( а где вы видели нормального психиатра?!), но коллегу и мэтра мирового значения, опера – как постоянного консультанта по маньякам и психопатам.
Так что там вызову особенно никто не удивился, так, для галочки приехали. Даже попросили меня свистнуть разок для ознакомления. Пожалуй, я тогда несколько переусердствовал. Молодой оперативник, как раз заходивший в квартиру, был не в курсе происходящего и обгадился от неожиданности. Его старшие товарищи, не чуждые мягкого милицейского юмора, смеялись до колик. Обижаться на меня не стали, но и свистеть больше не просили.
