И тут я с ужасом увидела, как развешанные по стенам и уже знакомые мне картины начали оживать.
Ничьи ноги на одном из полотен принялись энергично подергиваться, словно двигаясь в неслышном ритме какого-то замысловатого танца…
Изготовленная из черепа чаша стала бешено вращать глазами, выкатывая налитые кровью белки и шевеля челюстями в страшном желтозубом оскале…
Изображенная на третьей картине рассекающая серое поле линия с треском расползлась, с каждой секундой увеличиваясь и извергая откуда-то из неведомых темных глубин холста клубы густого черного дыма, сквозь который стали проступать контуры бледного лица.
– Это он! – стуча зубами, едва слышно прошептала Луиза.
– Кто? – тихо произнесла я, хотя уже догадывалась, о ком она говорит.
– Сама знаешь, – проронила не прекращающая дрожать Луиза. – Тот самый исчезнувший учитель…
Тем временем дым, уже успевший окутать не меньше половины помещения, неотвратимо надвигался прямо на нас. Впав в оцепенение, я с ужасом подумала, что через несколько мгновений он поглотит нас и тогда нам уже действительно никогда не суждено будет отсюда выбраться… От страха я зажмурилась, мечтая проснуться в своей комнате и больше никогда не вспоминать этот кошмарный сон… Тут я вновь совершенно отчетливо услышала – нет, не услышала, а скорее почувствовала знакомый мне голос, который звучал будто бы внутри меня:
– Пришло время выбора!
– Святая Арина… – с облегчением прошептала я и ощутила на своей руке чье-то осторожное прикосновение.
Я открыла глаза. Рядом стоял Антон.
– Доставай! – едва слышно произнес он, и тогда я изо всех сил швырнула на кафельный пол коробку с карандашами, одновременно рванув из сумки бутылку со святой водой. Я стала лихорадочно сдирать с нее пробку. Но та, словно намертво прикипев к горлышку, не поддавалась! Тогда, недолго думая, размахнулась и изо всех сил, словно гранату, метнула бутылку вперед, в сторону, откуда к нам угрожающе приближался черный дым. Описав в воздухе короткую дугу, бутылка с глухим стуком, за которым тут же последовал оглушительный звон разбитого стекла, врезалась в прилавок. Пол под ногами задрожал, я пошатнулась и почувствовала, что не удержу равновесия…
…К счастью, бабушка успела подхватить меня под локоть, удержав от позорного падения на влажный пол. В проеме широко распахнутой двери показалась пожилая женщина в синем халате. В правой руке она сжимала швабру, а в левой держала желтое пластиковое ведро, доверху наполненное водой.
– Здравствуйте, Анна Станиславовна! – произнесла она.
– Доброе утро! – ответила бабушка. – Вот, решила с утра для внучки вводную экскурсию провести. Она теперь в нашем лицее учиться будет. Как говорится, первый раз в девятый класс!
– Здравствуйте, – вежливо кивнула я.
– Здравствуй, деточка! – произнесла она и вновь перевела взгляд на бабушку. – Анна Станиславовна, вы уж, пожалуйста, не обессудьте, но экскурсию-то, похоже, придется отложить. Вас там внизу люди ожидают…
– Что за люди? – поинтересовалась бабушка, а я тем временем незаметно подергала рукой, потому что она все еще продолжала цепко удерживать мой локоть, словно сомневалась: смогу ли я самостоятельно удерживать равновесие.
– Не знаю, – проговорила уборщица, а бабушка, спохватившись, наконец-то отпустила мою руку и, взглянув на часы, сокрушенно покачала головой.
– Как я могла забыть? У меня же встреча с родителями назначена! – пробормотала она и повернулась в мою сторону. – Детка, не обижайся, мне надо идти. Увидимся дома! Ключи у тебя есть?
– Есть! – кивнула я, внутренне радуясь, что обход вверенной бабушке территории так быстро завершился.
– Уверена? – на ходу продолжала контролировать меня уже направившаяся к выходу из класса бабушка.
Я демонстративно похлопала себя по карману джинсов.
Бабуля удовлетворенно кивнула и скрылась за дверью, а я развернулась и внезапно уперлась взглядом в придвинутую к стене большую квадратную раму с плотно натянутым на нее холстом.
Я стояла как завороженная и не могла оторвать взгляд от рамы. При этом абсолютно ничего не понимала – что меня так удивило? Ну, обычная рама… Обычный холст… Судя по свежей белизне, совсем недавно загрунтованный…
Кроме этого холста, в помещении вообще ничего не было!
Неизвестно, сколько времени я так простояла бы напротив него, если бы не тихо подошедшая сзади уборщица.
– Ступай, голубушка, ступай! – ласково проговорила она, легонько прикоснувшись к моему плечу. – Мне тут еще прибраться надо…
– Да, конечно, не буду вам мешать. До свидания, – произнесла я, оторвавшись от созерцания холста, и неожиданно наткнулась на изучающий взгляд женщины, которая вдруг показалась мне знакомой. – Простите, пожалуйста, а раньше мы с вами нигде не могли встречаться?
– Мир тесен, может, где и встречались, – улыбнулась в ответ уборщица и, неопределенно пожав плечами, осторожно подтолкнула меня в сторону двери.
Я кивнула и, собравшись покинуть класс, случайно обратила внимание на лежащий прямо на пороге небольшой – размером с визитку – плотный прямоугольник, вырезанный из черного бархатистого картона. Уже собралась нагнуться, чтобы поднять его, но опередившая меня уборщица накрыла его шваброй и проворно притянула к стоящему рядом пакету для мусора. Я почему-то с облегчением вздохнула и вышла из класса.
Миновав мрачноватую анфиладу длинного коридора, я сбежала по лестнице, пересекла просторный холл и выскочила на щедро залитое солнечным светом крыльцо.
Рядом доносились оживленные голоса. Я повернула голову и увидела стоящих около окна двойняшек. В том, что это были именно двойняшки, можно было не сомневаться. У них все было одинаковым. Одинаковые футболки, одинаковые джинсы, одинаковые кроссовки! И даже пышные рыжеватые шевелюры были совершенно одинаково всклокочены! Лишь по голосам можно было догадаться, что это брат и сестра.
Я с любопытством приблизилась и увидела, что двойняшки внимательно изучают прикрепленное к внутренней стороне оконного стекла расписание уроков. При этом мальчишка с энтузиазмом рассуждал, каким образом он на месте учителей составил бы это расписание, а его сестренка, время от времени поддакивая и кивая в знак полного с ним согласия, продолжала что-то строчить в своем блокноте. Заглянув ей через плечо, я увидела, что занесенная на страницу аккуратным каллиграфическим почерком последовательность учебных предметов мне прекрасно знакома, и это привело к выводу, что я вижу перед собой своих будущих одноклассников.
