Охранник говорит что-то по-французски.
— Non. Я хочу, чтоби именно он ее доставил. Он симпатичний.
Принцесса считает, что я симпатичный и приглашает меня к себе в номер? Невозможно.
Я ухмыляюсь, но охранник бросает на меня очередной свирепый взгляд.
— Она в пентхаусе В.
— И вот! — Принцесса опять перевешивается через прилавок, чтобы я вновь мог впитать и ее синие глаза, и запах мохито. — Это за срочность.
С этими словами она передает мне пачку денег.
Триста долларов.
— Нет, это слишком много…
Я пытаюсь вернуть ей банкноты. Большие чаевые в отеле, конечно, иногда дают, но мне неудобно наживаться на явно пьяном человеке, хотя я уже просто ощущаю прохладу от работающего кондиционера.
— Non. Я знаю, что это триста долларов. Это и будет как раз столько стоить, если ви вовремя сделаете мои туфли и доставите их лично. Доставите лично! Я уверена, что ви понимаете. — Она собирается дотронуться до моей руки, но случайно касается моей груди. — Oui?
Принцесса поднимает глаза, и я осознаю, что она ждет какого-то ответа. Будто надеется, что я все-таки заговорю, хотя сама только что прикоснулась ко мне, отчего я до сих пор стою с открытым ртом. Потом закрываю его и снова открываю.
— Э-э… oui? Спасибо. Я… э-э… буду у вас в десять тридцать.
— Не раньше. Я должна хорошо поспать, чтоби бить красивой.
Я не просто чиню этот ремешок. Я проверяю каблук и заменяю набойку. Жаль, что у меня нет второй босоножки, я бы тогда смог сделать все еще лучше. Но я все равно навожу глянец, а также проверяю, не разошелся ли где-то шов. Уж эту принцессу ее туфелька точно не подведет, раз я взялся за дело. Я помню, как она сказала о важной встрече с мэром, и пытаюсь представить, о чем они могли бы разговаривать: какой-то важный дипломатический вопрос, договор между нашими странами? И эти переговоры могли сорваться, но я спас положение, идеально отремонтировав любимую туфельку Викторианы. Может быть, я получу за это медаль. Или буду возведен в рыцари.
Ладно, кого я дурю? В Майами же не война, и я буду счастлив, если мне хотя бы просто удастся посмотреть на принцессу лишние пять минут. И может быть, когда она увидит, как классно я все починил, то согласится походить немного и в моих босоножках, когда я их закончу делать.
В девять я иду в бассейн. Мне нужен Райан. Но он опоздал и прошмыгнул незаметно, а сейчас уже спит на своем стуле спасателя, без рубашки.
— Слишком много клубился вчера? — спрашиваю я.
Он вздрагивает и просыпается.
— Не то чтобы много. Ты бы тоже зашел как-нибудь.
— Нет денег, — пожимаю я плечами. — О, а ты, я вижу, сегодня без рубашки?
— Нравлюсь?
Он играет мышцами.
— Не, я просто надеялся, что раз тебе сейчас не нужна рубашка, то, может, я мог бы ее одолжить…
— Ага, чтобы она пропахла потом. Сомневаюсь.
— Пожалуйста.
Я рассказываю ему о Викториане и туфельке.
— Я не могу прийти к ней в грязной рубашке, которая была на мне всю ночь.
— Есть идея, — усмехается Райан. — А как насчет того, чтобы я доставил туфельку? Я все равно симпатичнее.
— Не получится. Она же меня попросила. К тому же ты сейчас работаешь. Ты работаешь с… двадцати пяти минут десятого. А твоя смена ведь начинается в девять?
— Ты меня шантажируешь?
— Какое неприятное слово. Я просто хочу, чтобы ты по-дружески одолжил мне свою рубашку, ведь и я по-дружески не выдаю тебя.
— Хорошо. — Он вынимает свое красное поло от «Аберкромби и Фитч» из спортивной сумки. — Чтобы к одиннадцати вернул.
— Договорились. — Я беру поло и иду в холл. — Спасибо.
Потом я нахожу мою подружку Марисоль, горничную. Я уговариваю ее разрешить мне воспользоваться душем в одном из номеров, откуда выехали постояльцы. Я принимаю душ и мою голову их шампунем. Рубашка Райана слегка висит на мне, а еще жалко, что у меня нет одеколона или хотя бы чистого белья. Но все равно — я выгляжу хорошо.
Я знаю, это безумие — вот так готовиться и нервничать из-за какой-то принцессы. Ну да ладно, имеет же парень право помечтать? Вот он я — в Саут-Бич, мировой столице развлечений, но все, что я могу себе позволить здесь, — это только чинить обувь и желать чего-то несбыточного. Так почему мне хотя бы не попытаться?
Лифт поднимается до пентхауса почти целых пять минут. Я стучу в номер Викторианы, а потом в ожидании хожу кругами, как навязчивый ухажер. Наконец гора Эверест в лице охранника спрашивает меня, что я здесь делаю.
— Я был… я работаю в отеле. Я принес принцессе туфельку.
— Я возьму ее!
Охранник хватает босоножку за ремешок и пытается закрыть дверь.
— Но я… она…
Я сбиваюсь… может, она еще спит… неужели я сейчас упущу свой единственный шанс?
— Вам заплатили?
Он держится за ручку двери.
Я киваю.
— Но…
— Тогда идите своей дорогой.
И дверь захлопывается.
Вот и все. Я возвращаюсь к лифту. Глупо было с моей стороны надеяться, что я смогу поговорить с принцессой о чем-либо, кроме ее порвавшегося ремешка. Ну, в том смысле, что — ну кто я такой? Какой-то бедный неудачник, работающий в отеле. Я должен быть счастлив, что мне вообще удалось ее увидеть. Когда-нибудь, наверное, я буду рассказывать об этом своим внукам. А они будут думать, что у меня уже начинается маразм.
Но все равно, мне хочется спуститься вниз и начать крушить что-нибудь молотком. Викториана попросила меня доставить ей туфлю лично. Я приложил для этого массу усилий. Это несправедливо, что он не пускает меня. Он всего лишь охранник, ничем не лучше меня, простого парня, который чинит обувь.
— Pardonnez-moi?
Мистер Эверест вернулся.
— Что вам еще надо?
— Это надо принцессе. Она говорит, что я должен попросить вас зайти в ее номер.
— То есть она действительно хотела, чтобы я доставил ей туфлю лично?
— Oui.
— То есть я был прав? А не врал просто с целью увидеть принцессу?
— Да, да. Разве я не это только что сказал?
Я смакую это.
— То есть я все-таки был прав, а вы были… какое слово сюда подойдет?
Лицо охранника становится багровым.
— Паслу-у-ушай, ти, малакасо-о-ос, если не хочешь видеть принцессу, я с радостью скажу ей, что ти ушел из отеля.
— Хорошо.
Я следую за ним в пентхаус.
Я никогда раньше не был в королевском люксе — он больше нашей квартиры. Повсюду цветы, и это немного напоминает похороны, но без тела. Есть даже аквариум с небольшой акулой, плавающей среди анемонов. Охранник проводит меня через комнаты — одну, другую, — в результате мы оказываемся в гостиной, декорированной в бело-синих тонах, чтобы сливаться с безоблачным небом за сверкающими застекленными дверьми. Принцесса сидит на большом плетеном стуле. Она вся в белом, золотистые волосы стекают по плечам, на ней туфли, которые я починил. Я с удовлетворением отмечаю, что левая блестит несколько больше, чем правая.
