– Я не подставное лицо, – отвечает он раздражённо. – Я обеспечиваю консультационную работу, если не возражаешь.
– Назови это хоть синхронизирование по метанию кошек, мне без разницы. Имеет значение лишь то, что у тебя с Эстесом деловые отношения. Это означает, что, скорее всего, он доверяет тебе.
Джен смотрит на меня с опаской.
– Ты собираешься убить его?
– Нет.
– Это твой окончательный ответ?
Склонность к трупно-бледному макияжу, жирной подводке, чёрной одежде и эксцентрично болезненному поведению, прикид гота – это идеальная маскировка для вампиров и превосходная почва для вербовки миньонов. И настолько, насколько он ненавидел миньонов, Эстес должен был признать, что по-своему их можно использовать.
Когда бледный человек с дредами впервые бочком подошёл к нему и прошептал: «Я знаю, что вам нужно», – Эстес предположил, что он мог оказывать сексуальные услуги и продавать наркотики. Когда он попытался избавиться от его нежелательной компании, худой мужчина хитро улыбнулся (глаза его заблестели, как у лисицы в лесу) и указал на курсировавшего по танцполу сравнительно молодого человека с бритой головой и тонированным моноклем.
– Ему сто семьдесят шесть лет. Он утверждает, что является виконтом при австро-венгерском дворе. Он лжёт. Из достоверного источника стало известно, что он был польским свинопасом.
Звали миньона Джен, и он утверждал, что служил могущественному мастеру вампиров, но озлобился на то, как вампирское общество стало относиться к нему после кончины его патрона. Очевидно, вампиры мало интересовались миньонами, которые были недостаточно «лояльны», чтобы последовать за своими мастерами в могилу. С того самого вечера Эстес оплачивал использование значительных знаний Джена на своё собственное благо.
Несмотря на взаимовыгодное соглашение, было в Джене что-то глубоко отталкивающее, хотя Эстес так и не смог до конца понять, что это. Просто этот человек был внутренне каким-то неправильным, и ему удалось активизировать инстинктивную неприязнь в Эстесе. Это то же самое, что обеспокоенные люди чувствуют при виде паука или змеи.
Эстес оглядел переполненный бар и увидел своего связного, стоявшего у дальнего конца стойки, выглядел он также диковинно, как обычно.
– Джен, – сказал он спокойно, приветствуя его кивком головы.
Джен отвёл взгляд от выпивки, его глаза сверкали всё тем же диким огнём, который Эстес увидел при их первой встрече.
– Что тебе надо от меня, Джек? – спросил он заплетающимся от опьянения языком.
– Информацию.
– Какую? – криво усмехнулся миньон, помешивая чересчур длинным ногтём кубики льда в своём стакане.
Эстес оглянулся, убедившись, что за ними не следят, и наклонился ближе.
– Ты когда-нибудь слышал о Синей Женщине?
Джен долго смотрел на него молча, а потом мрачно усмехнулся.
– Вероятно, ты не о Пикассо[4].
– А причём здесь это? – буркнул Эстес. – Я сегодня не в настроении слушать, как ты тут умничаешь. Отвечай на вопрос: да или нет?
Джен вздохнул и кивнул головой, в результате чего шарики, вплетённые в его косы, загремели, как кубик в его чашке.
– Да, я слышал о ней.
– Ты знаешь, как я могу с ней связаться?
Джен смотрел на него очень долго, как если бы решал, стоит отвечать или нет.
– Ты уверен, что хочешь именно этого? Остерегайся того, чего просишь, Джек. Ты можешь это получить.
Эстес пристально рассматривал маленького человека.
– Хочешь сказать, что можешь устроить нам с ней встречу?
– Если это то, чего ты действительно хочешь, то да.
– Ты все ещё не ответил на мой вопрос. Можешь устроить встречу?
– Конечно, могу, – ответил Джен, потягивая выпивку. – Синяя Женщина и я – мы свои в доску. – Он поднял левую руку. Каким-то образом он умудрился скрестить мизинец с безымянным пальцем. – Мы – семья.
– Неужели? – ответил Эстес, по-прежнему сомневаясь.
– Стал бы я тебе лгать?
– Возможно. Как так случилось, что ты никогда не упоминал, что знаешь её?
– Так ты раньше никогда и не спрашивал.
Эстес пожал плечами. Тут с ним не поспоришь.
– Она что, и правда, убийца вампиров?
– На все сто, мой друг. Она ненавидит вампиров больше, чем ты.
– Серьёзно в этом сомневаюсь, – фыркнул Эстес. – Чего это ты смеёшься?
– Вот увидишь, – сказал Джен, с трудом пытаясь подавить ещё один смешок.
Глава 3
Кафе «У Дэнни» некоторым может показаться нетрадиционным местом для встреч охотников на вампиров, но задумайтесь на мгновение: оно открыто круглосуточно семь дней в неделю и расположено недалеко от главной транспортной развязки, что удобно в том случае, если вдруг понадобится затеряться в толпе. К тому же, привилегии удостаиваются первые клиенты, занявшие оранжевые и коричневые кабинки после полуночи, а такие, как Эстес и я, оцениваются ими по достоинству только со второго взгляда.
Разговор, как было оговорено через Джена, должен состояться в полночь, но я решаю прийти на полчаса раньше – на случай, если это ловушка. Я не слишком удивляюсь тому, что Эстес уже ждёт меня, скорее – это немного впечатляет меня.
Он сидит в одиночестве в дальнем углу, прислонившись спиной к стене, одетый практически так же, как при первой нашей встрече. На столе перед ним одиноко стоит чашка кофе. Даже в своё свободное время он кажется натянутым, как стальная пружина. У меня нет сомнений, что он вооружен, и я знаю, что по поводу меня у него тоже нет сомнений. И, конечно же, он прав.
Пока я приближаюсь, его взгляд неотступно следует за мной, анализируя язык тела, ожидая резкого движения, потом задерживается у меня на плече. На его лице подобно облаку на летнем небе проскальзывает недоумение.
– Могу я сесть? – спрашиваю я, указывая на свободное место. Он кивает, но ничего не отвечает. Я сажусь напротив него.
Официантка с озабоченным выражением лица и растрепанным хвостиком подходит принять мой заказ. Я, молча, показываю на кофе моего компаньона, и спустя минуту она возвращается с белой керамической кружкой и наполовину полным кувшином кофе, воняющим пережаренными зернами. Мы сидим молча и неподвижно, пока официантка не удаляется на свое место за стойкой.
– Ты Синяя женщина, – это звучит как утверждение.
– Так меня называют. Моё имя Соня. Соня Блу.
Он снова смотрит на моё плечо.
– Я ранил тебя прошлой ночью, но ты цела. Ты носишь кевларовый бронежилет?
– Нет.
Складка между его бровями становится глубже.
