– Работать в будущем? – Билли минуту помолчал, наблюдая на сгрудившиеся грузовики с различными частями оборудования. «Спрут» тоже находился где-то там, в облаке пыли. – Я не планировал оставаться с карнавалом после того, как он покинет Бирменгем.
– Тебе не нравится карнавал?
– Ну…
Я думаю, нравится, но…
Меня ждет работа дома.
– А, да, – кивнул Маурейл. Он был небрит, а его глаза затуманились из-за ночного переезда и последующей установки шатра «Призрак-Шоу». – Твой дом. Я совсем забыл: у людей есть дома. Я думал, что тебе будет интересно посмотреть на мою мастерскую, где я собираю все персонажи «Призрак-Шоу». Она находится в моих владениях в Мобиле – во владениях, заметь, а не дома. Мой дом – здесь. – Он махнул рукой в направлении карнавала. – Я люблю всю эту пыль и тому подобное. В следующем году «Призрак-Шоу» будет большим как никогда! В нем будет в два раза больше призраков и гоблинов, в два раза больше оптических эффектов! Я думал…
Что, возможно, ты поможешь мне в этом.
Билли отхлебнул из чашки горячий черный кофе.
– Я давно хотел спросить вас об одной вещи. Может быть, я думал, вы сами мне скажете, но вы так и не сказали. Почему вы захотели, чтобы я стал вашим ассистентом этим летом?
– Я говорил тебе. Я слышал про тебя и твою мать, и я…
– Нет, сэр. Это не все, не так ли? Вы могли бы нанять любого. Почему же вы так долго искали меня и мою мать?
Мужчина посмотрел на желтые клубы пыли и отхлебнул из фляжки. Его нос был испещрен яркими красными и голубыми венами, а белки глаз имели болезненно-желтый цвет.
– Ты правда умеешь делать…
То, о чем говорят люди? – спросил он наконец. – Правда, что ты и твоя мать обладаете способностью общаться с умершими?
Билли кивнул.
– Многие до тебя тоже говорили, что могут. Я никогда не видел ничего, хотя бы отдаленно напоминающее приведение. Я, конечно, видел фотографии, но их легко можно подделать. О, я бы отдал все, чтобы увидеть…
Что-нибудь, что намекнуло бы на потустороннюю жизнь – чем бы это ни было. Знаешь, существуют институты, которые занимаются тем, что изучают жизнь после смерти…
Я тебе по-моему уже говорил. Один в Чикаго, еще один в Нью-Йорке – я писал в Чикаго однажды, и они прислали опросник, но было уже поздно.
– Что было поздно? – поинтересовался Билли.
– Кое-что, – ответил Чудо. Он поглядел на Билли и кивнул. – Если ты видишь приведения, то не наполняет ли это тебя надеждой в существование потусторонней жизни?
– Я никогда не думал, что ее нет.
– А. Слепая вера? И как же ты пришел к такому заключению? Через религиозные убеждения? Столпы веры? – На мгновение в усталых глазах Чудо мелькнули злость и гнев и снова пропали. – Черт побери, – сказал он тихо. – Что есть Смерть? Конец есть Смерть? Конец первого акта или финальный занавес? Ты можешь мне сказать?
– Нет, сэр, – ответил Билли.
– Хорошо, я скажу тебе, зачем я тебя отыскал. Потому что я безумно хотел верить в то, что рассказывали про тебя и твою мать; я хотел найти того, кто мог…
Помочь мне разобраться в этой нелепой шутке, называемой Жизнь. Что это все значит?
Он широким жестом охватил кафе, других людей, которые обедали рядом, пыльную площадь.
– Я не знаю.
Взгляд Доктора Чудо уперся в стол.
– Да. Откуда тебе? Но у тебя есть шанс узнать, Билли, если все, что ты рассказал о себе, правда. Моя жена Элен тоже имеет такой шанс.
– Ваша жена? – Это был первый случай, когда он упомянул имя своей жены. – Она в Мобиле?
– Нет. Не в Мобиле. Я был у нее за день до того, как нашел дорогу в Готорн. Элен – постоянный пациент сумасшедшего дома в Тукалузе. – Он взглянул на Билли, и его лицо вдруг стало усталым и непроницаемым. – Она…
Видела что-то в том доме в Мобиле. Или ей показалось? Во всяком случае, теперь она проводит целый день причесываясь и крася ногти, а видела ли она то, что свело ее с ума, спорный вопрос.
– Что она видела?
Чудо достал бумажник, вытащил фотографию молодого человека и кинул ее по столу Билли.
– Его звали Кеннет. Корея. Он попал под минометный обстрел…
Когда это было? Я же так долго держал в памяти точную дату! Короче, в августе 1951 года. По-моему, это была среда. Мне всегда говорили, что он похож на меня. Ты тоже так думаешь?
– Да, глазами.
Чудо закрыл бумажник и убрал его в карман.
– В среду в августе. Как жарко и безысходно это звучит! Наш единственный ребенок. Я видел, как Элен медленно тонет в бутылке с бурбоном, чем сейчас я и сам иногда занимаюсь. Может ли на самом деле мертвый ребенок снова ожить? Спустя год после похорон Элен несла наверх корзину с бельем и увидела, что наверху, у последней ступеньки лестницы, стоит Кеннет. Она говорила, что почувствовала запах его напомаженных волос, а он взглянул на нее и сказал: «Ты слишком беспокоишься, ма». Он всегда так говорил ей, чтобы подразнить. Потом она моргнула, и он исчез. Когда я пришел домой, то обнаружил, что она ходит вверх-вниз по лестнице в надежде, что сможет снова запустить то, что вызвало появление ее сына. Но, конечно… – Он взглянул на внимательно слушающего Билли и беспокойно заерзал на стуле. – Я останавливаюсь в этом доме в межсезонье и провожу там большую часть зимы. Иногда мне кажется, что за мной наблюдают; иногда мне слышится, что Кен зовет меня и его голос эхом раздается в коридорах. Я мог бы продать этот дом и уехать, но…
Что, если Кен все еще там, пытается связаться со мной, но я не могу его увидеть?
– Поэтому вы и хотите, чтобы я поехал с вами в Мобиль? Узнать, находится ли ваш сын все еще в доме?
– Да. Я хочу узнать, тем или иным путем.
Билли обдумывал эту просьбу, когда из клубов пыли, смеясь и разговаривая, появились три женщины. Одна из них была тощей брюнеткой, другая грубоватой рыжухой…
Однако третья женщина была ходячей картинкой. Один взгляд – и Билли застыл, как статуя; это была та девушка, чьей фотографией он восхищался возле «Джангл Лав»!
Она шла гладкой чувственной походкой. На ней были голубые, словно покрашенные из пульверизатора, джинсы, зеленая футболка с надписью «Я – девственница (Это очень старая футболка)» и оранжевая спортивная кепочка, из-под которой выбивались светлые локоны. Когда она проходила мимо их столика, Билли взглянул в ее лицо и увидел золотисто-зеленые глаза под светлыми ресницами. От нее исходил аромат, напоминающий запах соломы июльским утром. Она держала себя с гордой сексуальностью и, казалось, знала, что у всех мужчин вокруг потекло. Было совершенно ясно, что она привыкла к тому, что на нее смотрят. Несколько работяг присвистнули, когда трое девушек подошли к прилавку, чтобы выбрать еду.
– Эх, молодежь! – Даже у Доктора Чудо свело живот. – Похоже, что это девушки – танцовщицы с той выставки, которая неподалеку от нас?
