Чарли посмотрел на Рэя.
— В смысле, мой босс, — тут же поправился Рэй. — Мистер Ашер, вы собираетесь помереть у меня на руках?
— Надеюсь, что нет, — ответил Чарли. — Но вы бы спросили это у человека с медицинским образованием получше моего.
Медсестра Бетси опять ухмыльнулась.
— В него стреляли, — произнес Рэй.
Известный защитник обездоленных.
— Я не видел кто, — сказал Чарли. — Таинственно.
Медсестра Бетси выглянула в окошко.
— Знаете, мы должны сообщать обо всех огнестрельных ранениях властям. Вы точно не хотите взять в заложники ветеринара и заставить его штопать вас?
— Не уверен, что моя страховка это позволяет, — ответил Чарли.
— А кроме того, это не огнестрельное ранение, — добавил Рэй. — Его подбили стрелой.
Медсестра Бетси кивнула:
— Давайте посмотрим?
Чарли принялся закатывать штанину, задрав ногу на стойку. Медсестра Бетси просунула руку в окно и скинула его ногу на пол.
— Бога ради — другие увидят, что я вас смотрю.
— Ай, простите.
— Кровотечение есть?
— Нет, по-моему.
— Болит?
— Как последняя сволочь.
— Большая сволочь или маленькая?
— Сверхкрупная, — ответил Чарли.
— Аллергия на болеутоляющие?
— Не-а.
— На антибиотики?
— Не-а.
Медсестра Бетси запустила руку в карман халата, вытащила горсть таблеток, выбрала две кругленькие и одну продолговатую и сунула в окошко.
— Силой, данной мне святым Франциском Ассизским, провозглашаю вас обезболенным. Круглые — перкоцет, овальная — ципро. Впишу вам в историю болезни. — Она посмотрела на Рэя: — Заполни на него бумаги, через несколько минут пилюли скособочат ему весь мозг.
— Спасибо, Бетси.
— Если у тебя в лавке появятся сумки «Прада» или «Гуччи», они мои.
— Не вопрос, — сказал Рэй. — Но там Чарли хозяин.
— Правда?
Чарли кивнул.
— Бесплатно, — добавила Бетси и сунула в бойницу еще одну круглую таблетку. — Это тебе, Рэй.
— Мне не больно.
— Ждать еще долго. Всякое бывает. — Она не стала доносить до них, чтобы отъеблись, а вместо этого ухмыльнулась.
Через час бумажная волокита кончилась и Чарли кулем лежал в стекловолоконном кресле — в такой позе, что была бы возможна, если бы все кости в нем обратились в зефир.
— Здесь они убили Рэчел, — сказал он.
— Знаю, — сказал Рэй. — Прости.
— Мне ее по-прежнему не хватает.
— Знаю, — повторил Рэй. — Как нога?
— Но они дали мне Софи, — сказал Чарли, не ответив на вопрос. — Поэтому, знаешь, это хорошо.
— Знаю, — сказал Рэй. — Ты как себя чувствуешь?
— Меня немного волнует, что без матери Софи вырастет бесчувственной.
— У тебя с ней все отлично получается. Я в смысле — как ты себя чувствуешь физически?
— Например, как она убивает людей одним взглядом. Это же неполезно для маленькой девочки. Все это моя вина, только моя.
— Чарли, у тебя нога болит? — Рэй предпочел не принимать то болеутоляющее, что ему сунула медсестра Бетси, и теперь жалел.
— А эти адские псы — ну какому ребенку полезно с такими водиться? Вредно это все.
— Чарли, как ты себя чувствуешь?
— Спать немножко хочется, — ответил Чарли.
— Ты же много крови потерял.
— Хотя мне спокойнее. Знаешь, потеря крови расслабляет. Как ты считаешь, в Средние века поэтому пиявками пользовались? Вместо транквилизаторов, а?
«Да, Боб, я приду на вече, только сначала поставлю себе пиявочку. Что-то мне как-то неспокойно». Типа того.
— Здорово ты придумал, Чарли. Воды хочешь?
— Ты хороший парень, Рэй. Я тебе говорил?
Хоть ты и убиваешь отчаянных филипин сериями в отпуске.
— Что?
К окошку подошла медсестра Бетси.
— Ашер! — вызвала она.
Рэй умоляюще посмотрел на нее в бойницу, а через несколько секунд она выкатила в дверь инвалидное кресло.
— Как Обезболенный? — осведомилась она.
— Господи, он неимоверно раздражает, — ответил Рэй.
— А ты лекарство не выпил, правда?
— Не люблю наркотики.
— Рэй, кто здесь медсестра? Все это — клизменный круг. Ставят не только больному, но и окружающим. Ты что, не смотрел «Короля-Льва»?
— В «Короле-Льве» нет такого. Там есть «жизненный круг».[56]
— Правда? Я что — все время ее не так пела? Ничего себе — наверное, мне это кино все-таки не нравится. Помоги мне усадить Обезболенного в кресло. К завтраку он будет дома.
— Сюда мы приехали к ужину, — сказал Рэй.
— Видишь, какой ты, если не принимаешь лекарства.
Чарли наложили пеногипсовый каблук и выдали костыли.
Когда он вернулся из больницы, болеутолители выдохлись и обезболенным он себя уже не чувствовал. Голова трещала так, будто из висков сейчас вылезут крохотные пришельцы-близнецы. Из своей квартиры навстречу ему вышла миссис Корьева и зажала в углу площадки.
— Чарли Ашер, мне надо с вами перетрить. Вчера ночью я повидала, как моя маленькая Софи бежила мимо дверей вся голыш и в мыле, как медведь, таскавала везде две большие черные собаки и распила «не в попу». На родине у нас бывало для такого слово, Чарли Ашер. Слово — «гадость». Меня еще пережил номер детской службы после того, как мои мальчики бывали мальчики.
— В мыле, как медведь?
— Тему не заменивайте. Гадость.
— Согласен. Извините меня. Больше не повторится. В меня стреляли, и я сразу не сообразил.
— Вас постреляли?
— В ногу. Кость не задело. — Всю свою жизнь Чарли ждал случая произнести такие слова и теперь чувствовал себя очень мужественно. — Я не знаю, кто в меня стрелял. Крайне таинственно. И еще на меня сбросили ковер. — От ковра мужество несколько поугасло.
Чарли дал себе слово отныне больше о ковре не упоминать.
— Вы захаживайте. Завтракайте. Софи не хочает кушать тост, который Владлена готовила. Убедилует меня, там тостовые микробы.
— Умница дочка, — пробормотал Чарли.
Не успел Чарли войти в квартиру и спасти дочь от переносимых тостами патогенов, как Мохаммед цапнул конец костыля и затащил подскакивающего хозяина в спальню.
— Привет, папуля, — сказала Софи, когда отец проскакал мимо. — В доме не прыгать, — добавила она.
Своей башкой Мохаммед подтолкнул злополучного бета-самца к ежедневнику. Под сегодняшней датой стояли два имени, что необычным вовсе не было. А необычным было то, что эти имена уже появлялись здесь раньше: Эстер Джонсон и Ирэна Посокованович. Те два сосуда, что он проворонил.
Чарли сел на кровать и попробовал втереть инопланетян боли обратно в виски. С чего же тут начать? Эти имена что — и дальше будут возникать, пока он не изымет сосуды? С резиновой куклой такого не было. Что же здесь не так? Чем дальше в лес, тем больше дров, — теперь в него еще и стреляют.
