Я подумал об этом с минуту. "Совет может — они могут- отнестись к этому с уважением," сказал я тихо. "По сути, я уверен так и будет. Это будет призыв Мерлина, а больше всего на свете он хочет потянуть время, чтобы найти способы вытащить Моргана из этого беспорядка."
"Но остальные этого делать не будут," сказала она.
"Мадлен и Вонючка конечно не будут," сказал я. "И если Морган будет сидеть в тюрьме, не будет никакого способа вызвать Вонючку на встречу, где у меня будет шанс вернуть Томаса." я посмотрел на рану Мыша. "Или обменять его."
"Ты бы сделал это?" спросила она.
"Моргана? На Томаса?" я покачал головой. "Я… Блин-Тарарам, это вызвало бы беспорядок. Совет пришел бы в неистовство. Но…"
Но Томас мой брат. Я не сказал это. Мне не нужно было это говорить. Мерфи кивнула.
Молли появилась со всеми вещами, за которыми я ее послал, плюс еще с миской и парой остроносых плоскогубцев. Умная девочка. Она налила в миску спирт для растирания и начала стерилизовать хирургическую иглу, нить, скальпель, и плоскогубцы. Ее руки двигались так, словно они знали сами, что нужно делать, двигались бессознательно. Это не должно было удивить меня. Старшую дочь Майкла и Чарити Карпентеров научили обращаться с травмами с той поры, как она стала физически взрослой, чтобы справляться с этим.
"Мыш," сказал я. "В тебе пуля. Знаешь, что это такое? Это такие штуки, которыми стреляет пистолет и делает больно."
Мыш посмотрел на меня настороженно. Он весь трясся.
Я положил свою руку на его голову и твердо сказал. "Мы должны вытащить ее из тебя или она тебя убьет. Будет больно. Очень. Но я обещаю, что это не займет много времени и, что ты будешь в порядке. Я защищу тебя. Окей?"
Мыш издал тихий звук, который можно было принять за хныканье. Он оперся своей головой о мою руку, задрожал, и затем очень медленно облизал мою руку.
Я улыбнулся ему и положил свою голову на его. "Все будет в порядке. Ложись, парень."
Мыш послушался, медленно вытянулся аккуратно выставив в сторону раненную лапу.
"Вот, Гарри," тихо сказала Молли, передавая мне инструменты.
Я посмотрел на нее с холодым выражением. "Ты сделала это."
Она моргнула. "Что? Но что я сделала… Я ничего…"
"Я? Я? Мыш только что получил пулю, предназначенную тебе, Мисс Карпентер," тщательно выговаривая слова, сказал я. "Он не думал о себе, когда делал это. Он ставил свою жизнь под угрозу, чтобы защитить тебя. Если ты все еще хочешь остаться моей ученицей, прекрати произносить предложения, которые начинаются с "Я" и возмести его мужество, погасив его боль."
Ее лицо побелело. "Гарри…"
Я проигнорировал ее и присел так, чтобы голова Мыша лежала у меня на колене, придерживая его мягко, поглаживая по толстому меху.
Ученица перевела взгляд с меня на Мерфи, пребывая в сомнении. Сержант Мерфи посмотрела на нее спокойными глазами полицейского, и Молли поспешно отвела глаза. Она посмотрела на свои руки, потом на лапы Мыша и заплакала.
Потом она встала, подошла к раковине, наполнила кастрюлю водой и поставила ее кипеть. Она вымыла свои руки тщательно до локтей. Когда она возвратилась с водой, уже успокоилась, села около раненной собаки и подняла инструменты.
Сначала она обстригла и побрила область вокруг раны, заставив Мыша несколько раз вздрогнуть и дернуться. Я видел, как она съеживалась от испуга, при каждом болезненном движении собаки. Но ее руки оставались твердыми. Необходимо было расширить рану скальпелем. Мыш заскулил от боли, когда нож врезался в его плоть, и Молли на долгую минуту закрыла глаза, прежде чем снова вернулась к работе. Она скользнула плоскогубцами в неглубокую рану и вынула пулю. Пуля оказалась маленьким, меньше ногтя на моем мизинце, сплющенным, продолговатым кусочком блестящего метал
Она снова промыла рану теплой водой и дезинфектантом. Мыш вздрогнул и заскулил, когда она это делала — мучительный звук, самый мучительный который я от него слышал.
"Я сожалею", сказала Молли, блестя капающими слезами. "Я сожалею".
Повреждение было почти на три стежка. Молли делала их так быстро, как могла, вздрагивая от боли больше, чем Мыш. Она снова очистила место и закрыла его небольшой подушечкой, вырезанной по размеру, зафиксировав её на голой бритой коже вокруг ранения пластырем.
"Все," сказала она тихо и спрятала лицо в толстом мехе вокруг горла Мыша. "Все. Теперь ты будешь в порядке."
Мыш двигался очень осторожно, подталкивая свою голову ей под руку. Его хвост несколько раз ударился по полу.
"Мерф," сказал я. "Дашь нам пару минут?"
"Конечно," сказала она тихо. "Мне все равно нужно позвонить." Она кивнула мне, затем тихо подошла и закрыла дверь, разделяющую мою гостинную комнату и спальню, закрывая Моргана от беседы
Я сидел с Мышом, мягко поглаживая его по голове. "Хорошо," сказал я Молли. "Что произошло?"
Она сидела и смотрела на меня. Выглядела при этом так, будто ее сейчас вырвет. Она шмыгала носом.
"Я… мне пришло в голову, Гарри, что… если бы предатель действительно хотел стравить Совет друг против друга, то лучший способ сделать это- вынудить одного из них сделать что-нибудь непростительное, например, заставить Моргана убить Чародея ЛаФортиера."
"Ну и дела," сказал я. "Мне не приходило это в голову, хотя я старше и мудрее, чем ты, и занимаюсь этим большую часть твоей жизни, в то время как ты в этом деле всего лишь несколько лет."
Она вспыхнула. "Да. Хорошо. Тогда я подумала, что наилучший способ оказать такое влияние не на Моргана," сказала она. "Но на людей из его ближнего окружения."
Я приподнял брови. "Хорошо," сказал я. "В этом пункте, я должен тебя спросить как трудно управлять сознанием людей и тем более сознанием людей почтенного возраста. Большинство волшебников, которым восемьдесят или сто лет от роду, считаются более менее неуязвимыми к такого вида манипуляциям."
"Я этого не знаю", сказала Молли робко. "Но… я говорю о том, что не нужно никого с трудом изменять. Это не должно быть явным. Тебе не нужно никого превращать в лунатика и убийцу. Думаю, это было бы заметно. Вместо этого ты добиваешься уверенности, что ты просто… способ подтолкнуть человека преследующего Моргана быть чуть больше таким, каким тебе хочется чтобы он был"
Я нахмурился. Направление размышлений было интересным. "Как что?"
"Ну…" сказала она, "если кто-то легко и быстро начинает злиться и склонен к драке, ты подсвечиваешь эту часть его личности. Ты делаешь это значительнее, чем оно было бы без вмешательства. Если кто-то склонен к политическим маневрам для получения выигрыша от ситуации, ты выводишь это на первый план его личности. Если кто-то питается завистью, ты высвечиваешь прожектором эти его мысли, его эмоции чтобы сподвигнуть его на действия".
