– В гараже все распотрошил, – Саня попытался выхватить кусочек колбасы из-под ножа, но получил шлепок по руке, – и газеты унес. Я говорю, они жирные, с пятнами, а он – «ничего, сойдет».
– Георгий Яковлевич, – окликнул доктора Семен Семенович: – Отдайте хотя бы кроссворды.
– Потом, – Шер даже не оглянулся.
– Зачем вам столько газет?
– Читать, читать…
– Сбрендил, – шепотом постановила Лидия Вячеславовна, – опять до вечера просидит.
– Что он там ищет?
– Опять, наверное, есть не придет.
Но Лидия Вячеславовна ошиблась. К обеду Шер все-таки спустился. Его чисто выбритое лицо озаряла улыбка.
– Побрились, наконец, – всплеснула руками Лидия Вячеславовна.
Георгий Яковлевич довольно оглядел товарищей, сидящих за столом:
– Я должен вам кое-кто сказать.
* * *
– В доме пахнет хорошим настроением, – Саня нарочито принюхался.
– Это ваниль, – Лидия Вячеславовна присыпала сыр орешками.
– Ваниль и хорошее настроение! Ох, поедим сегодня.
Но брови Лидии Вячеславовны грозно сдвинулись.
– Пирог! – Бросив нож, женщина умчалась на кухню.
– И все-таки, что за сюрприз он готовит? – спросил Саня, когда она вернулась, – Сказал, шампанское привезет, икру.
– Что ты как маленький? Именины у него, непонятно разве? Решил отметить.
– А… Именины… Хорошо, а то ходил как туча.
– Просто расстроен был человек. Есть из-за чего. А потом решил жить дальше. Не таскай куски. Тарелки расставь.
– Вот он обрадуется, когда приедет. Войдет, а мы ему: «Сюрприз!»
– Спускайтесь потихоньку вниз! – закричала Лидия Вячеславовна и оглядела стол: – Скудно.
– Да вы что! И салатик, и нарезка. Царский стол!
– Коньяк неси, водку, – приказала Лидия Вячеславовна мужу, который спустился в чистой рубашке.
– А где сам?
– Скоро будет. Не бери ничего с тарелок!
* * *
У Семена Семеновича под мышками новой рубашки расплылись темные полукружья. Салат накрыли тарелкой, чтобы не сох. Вера баюкала Севу в кресле.
– Надо ехать, – Саня встал, – сколько можно кататься?
– До магазина минут двадцать. Обратно столько же, – Стас тоже поднялся, – ну шампанское еще найти.
– Да, давно уже должен вернуться. – Глядя на пирог с подтаявшей сахарной пудрой, Лидия Вячеславовна прикусила костяшки пальцев.
– Вернулись! – Вера вздрогнула, когда на улице просигналил джип, – два часа ездили. Осторожно сняв голову спящего Севы с колен, она встала: – Ну что, пойдемте?
На улице уже сгущались сумерки. Вера открыла ворота и крикнула:
– Обе машины приехали! Слава богу!
Из джипа вышел Стас, а из маршрутки Саня. Дружно, как по команде, захлопнули двери.
– А где Шер? Не нашли? – ахнула Лидия Вячеславовна и заплакала: – Приспичило ему шампанского! В доме полно крепкого.
– Прекрати! – цыкнул муж. – Что ты сразу?
Саня мял какой-то сверток.
– Говори уже! – прикрикнула Лидия Вячеславовна.
– Машину нашли. А его нигде нет.
– Да не плачь ты! – урезонивал жену Семен Семенович. – Мало ли что могло случиться. Спрятался где-нибудь.
– В магазине кто-то разбил витрину, – тихо сказал Стас, – внутри эти.
– Я и говорю. Испугался и где-нибудь спрятался. Надо вместе ехать искать.
– Мы еще вот это нашли. – Саня развернул сверток. В нем оказался клетчатый пиджак с нашитыми на локти кожаными заплатками. Хороший пиджак, но весь залит чем-то темным.
– У этого отобрали.
– Это его! – Лидия Вячеславовна опустилась на ступеньку. – Поминальный, выходит, стол собрала.
* * *
– Вера, ничего не таскай. Сами справимся.
– Я хочу помочь.
– Бери хотя бы легкие пакеты.
– Мне не тяжело.
Вика отняла у Веры сумку и решительно пошла к дому. Вера, вздохнув, вынула из машины сверток поменьше:
– Где вы набрали столько продуктов?
– Магазинов много. Нашли новый.
– Значит, так, – Лидия Вячеславовна поставила, чтобы передохнуть, битком набитые пакеты, – тесто для блинов я замесила. Припеков наделаем.
– Может, не надо было связываться с блинами? Напечь на столько человек! Вам хлопоты опять.
– На девятый день блины – обязательно.
– Мужчины в своем репертуаре. Продукты привезли и легли на диван. А нам таскать. Мы, между прочим, вместе ездили.
– Ладно, не переломимся.
Лидия Вячеславовна с Викой пошли в дом, и Вера осталась во дворе одна. Яблоки в этом году уродились хоть куда. Выходя на улицу, она часто срывала себе яблочко. Осень уже брала свое. Никто не выходил вечером на улицу без куртки. Трава жухла, пару раз утром на ней уже появлялась изморозь. Рябины слишком много. Зима будет холодной. Но на шиповнике – по-прежнему кое-где цветы. Вера вставила в уши блямбочки наушников. Ее хора давно уже нет, а музыка осталась. Как хрустальные колокольчики, щемяще-трогательные детские сопрано выводили свою партию. Ave Maria поднималась все выше, становилась все нежнее, будто растворялась в небесах… Вера прикрыла глаза.
Этот вышел из-за спины. Боковым зрением она все же заметила что-то темное справа, шарахнулась в сторону. Споткнулась о приставленную к мангалу палку-кочергу и упала на четвереньки. Мужчина вошел через приоткрытые ворота. Если бы не музыка, она бы услышала его шаги. Она хорошо видела брюки приближавшегося к ней человека, грязные настолько, будто их нарочно обмазали чем-то. Одна штанина разорвана до самого колена. На коже какие-то наросты. Под пение чистых голосов Вера начала куда-то уплывать. Мангал, за который она все пыталась схватиться, стал мягким. «Теряю сознание». Сразу стало спокойно и как-то сладко. Она еще цеплялась за железный борт, потом заскользила. Не на землю, а куда-то глубоко-глубоко. В теплую яму – нет, пропасть, которая разверзлась под ней. От страха она так и не закричала. Этот подошел, протянул руки.
* * *
– Девять дней на одной крупе! Вы даже похудели.
– Ерунда. Вы спросите, что я пил! Откуда! Из лужи на полу. Грязную, ржавую, вонючую воду из прорванной трубы. И главное – труба ревет все время! Днем и ночью! Днем и ночью! На весь подъезд. Эти кишат под дверью, а ее ни заткнуть, ни разбить.
– Мы поняли, поняли, из-за них вы не могли выйти. Почему вы вообще оказались в квартире Егора? Вы же поехали за шампанским на день рождения.
– День рождения? Какой день рождения?
– Да ваш же!
– Он у меня весной!
