— О, не беспокойтесь, — отвечает Храбовски, и от волнения, Мадьяр или нет, говорит со шведским акцентом. Что неудивительно, поскольку Сентралию, где он вырос, раньше называли Шведским голосом.
— Пошли, Том, — говорит Дейл. — Возьмем только…
— Э… босс?
— Что, Арни? — Подразумевая: «Что еще?»
— Позвонить мне детективам из полицейского управления, Брауну и Блэку?
Дэнни Щеда и Пэм Стивенc фыркают. Том улыбается. Дейл — нет. Его сердце, которое уже в подвале, опускается еще ниже. «Подподвал, дамы и господа, напрасные надежды слева, утраченные иллюзии — справа. Последняя остановка, все выходят».
Перри Браун и Джефф Блэк. Он про них забыл, смех, да и только. Браун и Блэк, которые теперь-то точно отнимут у него руководство расследованием.
— Они в мотеле «Парадиз», — продолжает Бешеный Мадьяр, — хотя фэбээровец вернулся в Милуоки.
— Я…
— И округ, — не унимается Мадьяр. — Не забывайте про него. Вы хотите, чтобы я позвонил медицинским и техническим экспертам? — На вооружении технических экспертов минивэн «форд эконолайн», в котором есть все, от быстро застывающего пластика для изготовления слепка протектора до видеостудии.
Полицейскому участку Френч-Лэндинга такое богатство и не снилось.
Дейл стоит, наклонив голову, уставившись в пол. Они отнимут у него руководство расследованием. С каждым словом Хоабовски он это понимает все отчетливее. И внезапно ему хочется держать все нити в собственных руках. Несмотря на ненависть и страх, которые вызывают у него это дело. Рыбак монстр, но он не окружной монстр, не монстр штата, не монстр федерального бюро расследований. Рыбак — монстр Френч-Лэндинга, монстр Дейла Гилбертсона, и он хочет разобраться с ним сам по причинам, не имеющим ничего общего с личным престижем и даже с шансами сохранить за собой должность. Он хочет поймать Рыбака, потому что этот монстр покусился на все, во что Дейл верит и что ценит в жизни. Скажи он об этом вслух, его скорее всего не поймут, но это правда. Внезапно он начинает злиться на Джека. Если бы Джек раньше вошел в игру, возможно…
Если бы мысли были лошадьми, нищие ездили бы верхом.
Он должен известить округ, хотя бы для того, чтобы на место преступления прибыл медицинский эксперт, и должен поставить в известность полицейское управление штата в лице детективов Брауна и Блэка. Но лишь после того, как он сам увидит, что там, на поле за «Гольцем». И что оставил после себя Рыбак. Не раньше.
И возможно, ему удастся взять след мерзавца.
— Обеспечь прибытие всех наших машин с пятиминутным интервалом, как я и говорил, — приказывает он. — Потом посади Дебби в кресло дежурного. Пусть она позвонит детективам из полицейского управления и в округ. — От одного взгляда на недоумевающее лицо Арнольда Храбовски Дейлу хочется кричать, но каким-то чудом ему удается сдержаться. — Мне нужно время, чтобы спокойно разобраться, что к чему.
— Ага, — кивает Арни, а потом повторяет, когда до него доходит смысл слов Дейла:
— Ага.
— И больше никому не говори ни о телефонном звонке Рыбака, ни о нашей реакции. Никому. Иначе начнется паника. Ты понимаешь?
— Конечно, босс, — отвечает Мадьяр.
Дейл смотрит на часы. Восемь двадцать шесть.
— Пошли, Том. Нам пора. Время не ждет.
***
Бешеный Мадьяр никогда не проявлял такой прыти, и все идет, как по маслу. Даже Дебби Андерсон соглашается подежурить в полицейском участке. И при этом он не может забыть голос в телефонной трубке. Грубый, скрипучий, практически без акцента, голос этот принадлежал человеку, всю жизнь прожившему в этих краях. Голос как голос, а не выходил из головы.
Бешеного Мадьяра не задело, что говоривший обозвал его подтиральщиком. Субботним вечером в баре могли обозвать и похуже. Не дают покоя другие слова. «Кнуты в аду и цепи в преисподней. Имя мне — легион». Понятно почему. И аббала. Что такое аббала? Арнольд Храбовски не знает. Ему только известно, что от одного этого слова по коже бегут мурашки. Словно это слово из тайной книги, которой пользуются, чтобы вызвать демона.
Когда он не находит места от тревоги, есть только один человек, который может унять ее: его жена. Он знает, что Дейл приказал никому ничего не говорить, он понимает логику приказа Дейла, но, разумеется, чиф говорил не про Полу. Они женаты двадцать лет, и Пола — его вторая половина.
Поэтому (чтобы снять тревогу и успокоиться, а не для того, чтобы посплетничать) Бешеный Мадьяр совершает роковую ошибку, доверившись жене. Он звонит Поле и рассказывает, что не прошло и получаса, как он говорил с Рыбаком. Да, именно так, с Рыбаком! Рассказывает о том, что тело Ирмы Френо лежит в развалинах забегаловки «Закусим у Эда», куда уже поехали Дейл и Том Лунд. Она спрашивает, все ли с ним в порядке. Голос ее дрожит от благоговейного трепета и волнения, и Бешеному Мадьяру это нравится, потому он сам трепещет и волнуется. Они говорят еще несколько минут, и когда Арнольд кладет трубку на рычаг, настроение у него заметно поднимается.
Ужас, который вызвал этот грубый, скрипучий голос, уже не столь силен.
Пола Храбовски — сама скромность, кто-кто, а уж она знает, как хранить секрет. Только две лучшие подруги узнают от нее о теле в развалинах «Закусим у Эда». Она заставляет обеих поклясться, что они никому ничего не скажут. Обе клянутся, поэтому часом позже, еще до того, как Дебби Андерсон ставит в известность детективов управления полиции Висконсина, медицинского и технических экспертов, всему городу известно, что полиция нашла в развалинах «Закусим у Эда» полдюжины зверски убитых детей.
Может, и больше.
Когда патрульный автомобиль (за рулем сидит Том Лунд) сворачивает на Третью улицу и берет курс на Чейз-стрит (маячки на крыше потушены, сирена молчит), Дейл достает бумажник и начинает рыться среди хлама, который там хранится: визиток, которые кто-то ему давал, фотографий собак, сложенных листков бумаги. На одном находит то, что нужно.
— Чем занимаетесь, босс? — спрашивает Том.
— Не твое дело. Веди машину.
Дейл хватает с консоли телефон, корчит гримасу, ладонью стирает с микрофона сахарную пудру с чьего-то пончика, набирает номер сотового телефона Джека. Начинает улыбаться, когда слышит голос после четвертого гудка, но улыбка тут же исчезает, а брови в недоумении сдвигаются к переносице. Голос знакомый, вроде бы он должен его узнать, но…
— Алле? Говорите, пожалуйста, кем бы вы ни были, или покойтесь с миром.
Тут Дейл понимает, с кем говорит. Он понял бы сразу, если б был дома или в кабинете, но не в такой обстановке и стрессовой ситуации…
