Ну я и балбес! Девчонка изо всех сил старалась мне дать понять: молчи, никому не рассказывай! Нельзя, чтоб об этом узнала хоть одна живая душа, вот что означал ее жест! А я чуть было ребятам не рассказал… Хотя что плохого, если узнают Костя, Борька или Маша? Они мои друзья, я им доверяю. Впрочем, ладно, раз уж меня просили, пока помолчу. Посмотрю, какими будут дальнейшие события. Если, конечно, они произойдут.
Уснул я не скоро, зато крепко. И лишь под самое утро увидел короткий сон. Я сидел на каменной плите, вокруг зеленела трава и пестрели цветы. Я сорвал несколько синих цветочков, растущих из-под плиты, и рассматривал их.
– Хороши ли мои цветы? – спросила меня девчонка в синем платье, сидевшая рядом. Я не смотрел на ее лицо, но, как часто бывает во сне, откуда-то знал, что это Машка Караваева.
– Почему это они твои? – удивился я.
– Потому что здесь я живу, – ее тонкая, полупрозрачная рука провела по плите.
– Тогда забирай, – я зачем-то протянул ей свой тощий букетик. Но Машка не взяла его, а внимательно смотрела мне в глаза:
– Ладно, оставь себе. И не верь ей. Что она скажет – то не она скажет, что она услышит – то не она услышит, что она сделает – то не она сделает! Не верь ей и бойся ее.
– Кому не верить, кто – она? – не понял я, зачем-то прижимая синие цветы к груди.
– Мария! – тихим и неестественно тонким голосом протянула Машка, вперив в меня пронзительный взгляд своих светло-карих глаз. Но нет, уже не светло-карих, они внезапно сделались серыми, стали несколько другой формы, и я с ужасом увидел, что вместо Караваевой со мной рядом сидит та самая девчонка, которую я видел в белом кабинете. Вместо синего платья на ней какое-то серое бесформенное рубище, светлые волосы длинными тонкими прядями упали на плечи, лицо стало худым, заостренным, невероятно бледным, и только большие серые глаза темнели из-под тонких бровей. Тем же тихим голосом она повторила: – Мария, твоя подруга… Она – не она. Бойся ее.
Неожиданно синее небо и зеленая трава вокруг исчезли, все охватила тьма, а в следующий момент я проснулся. Рука еще была сжата, словно держала букетик. Я даже какой-то миг ощущал пальцами тонкие стебельки, но когда посмотрел на руку, ничего там, конечно же, не было.
В тот день в школе я долго присматривался к Караваевой. Машка как Машка, все как всегда. Полноватая, румяная, веселая. Особенно я поглядывал на ее руки – опять же обычные Машкины руки, пухлые и с ободранным сиреневым маникюром на коротких ногтях. Они совершенно не были похожи на ту тонкую, полупрозрачную ладонь, которая все утро так и стояла у меня перед глазами.
Надо выбросить этот бред из головы. Наверняка это был просто глупый сон, навеянный недавними событиями. Да и вообще, с каких это пор я стал верить в сны?
Я так никому ничего и не рассказал. Была, правда, мысль сообщить Караваевой о встрече на дороге, но я не знал, стоит ли это делать. Вдруг это все же была долгожданная гостья и теперь Машка на меня обидится?
На одной из перемен я будто невзначай разговорился с Караваевой и непринужденными вопросами осторожненько выведал, что никаких гостей она не ждет, а из иногородних родственниц у нее только престарелая тетка в деревне. И я вздохнул облегченно – значит, правильно сделал, что не дал незнакомке Машкиных координат. Так оно спокойнее.
Как я и думал, ничего сверхъестественного не произошло – ни со мной, ни с Машкой, ни с кем-то еще. А следующие три дня прошли так напряженно, что думать о посторонних вещах было просто некогда – контрольная по геометрии, зачеты, опросы. Одна подготовка к этой самой контрольной чего стоила – уф, и вспоминать не хочется! Можно было умом тронуться от всех этих иксов и игреков, и мне порой казалось, что это уже случилось, а события в заброшенном здании как раз подтверждают диагноз.
Мы с Костей и Борей шли по школьному двору и кидались снежками. Окаянная геометрия наконец-то была сдана, и мы рассчитывали заслуженно отдохнуть от трудов праведных.
– Ребята, ой, я вам сейчас такое расскажу! – раздался сзади звонкий голос Машки.
– Что-то случилось? – насторожился я.
– Ничего страшного, Денис, чего это ты так перепугался? – весело ответила Караваева. – Просто… свершилась моя мечта! ОНА все же пришла ко мне!
Мы втроем остановились и уставились на Машку. Ни мне, ни Боре с Костей не надо было объяснять, о чем она говорит. Это была тема, которой Машка в свое время прожужжала уши всему классу. То есть говорила она со своими подружками, но так, что слышали все. Вы не подумайте ничего плохого, вообще Караваева – нормальный и адекватный человек… если только не касаться этой темы. В общем, пару лет назад Машке начали сниться странные сны. По ее словам, в этих снах к ней приходила загадочная ведунья, якобы жившая в Средневековье и теперь искавшая себе наследницу из своего рода, обладающую достаточными способностями. Так вот, эта особа объявила Машку наиболее подходящей кандидатурой и обещала позже поделиться с ней своими знаниями и передать силу. Но не сказала, когда же это случится.
Результатом стало Машкино глубокое помешательство на всем мистическом, хотя она и раньше была неравнодушна к потустороннему. Но теперь Караваева изучала все, что, по ее мнению, могло пригодиться будущей ведунье, читала соответствующую литературу и давно уже слыла среди подружек знатоком по части гаданий, спиритизма, вызова всяких там Пиковых Дам и толкования снов. Вот только сама Караваева из-за этого несколько раз влипала в истории. И виной тому были не только насмешки скептиков – на них она давно уже не обращала внимания и всерьез не обижалась. Дело в том, что она ждала появления этой ведуньи наяву, но не знала, как та должна будет выглядеть. И поначалу болтала об этом направо и налево. В результате ее однажды обманула какая-то мошенница, назвавшаяся той самой ведуньей и едва не заставившая Машку вынести из дома золотые украшения. Но, по счастью, об этом вовремя узнали родители, и больше Машка той «ведуньи» не видела.
В другой раз она «узнала» знакомую из своих снов в известной целительнице, рекламу которой увидела в газете. Это, к счастью, кончилось ничем – узнав, что родители Машки не собираются платить огромные деньги за ее обучение магии, разрекламированная целительница даже не стала с ней разговаривать.
После того случая Караваева немного набралась ума и решила, что искать ведунью не стоит, а когда придет пора, та сама ее найдет. Это, пожалуй, было умным решением, во всяком случае, впредь обошлось без проблем. Разве что летом в лагере… Ну да в лагере тогда чертовщина творилась с многими, и тут уж Машка не была виновата. Наоборот, она проявила себя с самой лучшей стороны, сумев предупредить всех об опасности.
