Алана Инош - Слепые души

 «А как же они?» – Я с тоской смотрю на девочку и мальчика, бегающих в траве.

 «Пусть ещё поиграют, – улыбается сияющее существо. – Пусть наберутся сил перед долгой работой».

 Работа – это жизнь. Тикают часы, шелестит ветер за окном, молчат тени в углах. Ещё ночь, но скоро она уступит место новому дню, и я встану с постели. А пока я отдыхаю – набираюсь сил перед долгой работой, которой ещё не видно конца. Только тогда и начинаешь ценить свет, когда он гаснет; поэтому, люди, цените его. Не всегда есть шанс зажечь его снова. Дорогу осилит идущий: для того она и создана, чтоб по ней идти.

 Пищит будильник: новый день начался. Деревья за окном горят золотом, но это не осень, а просто утреннее солнце. Наверно, будет хорошая погода. Кажется, я снова на земле? Да, верно, а вот и мои тапочки. Доброе утро всем!

 Аля снова пришла в этот мир морозным январским утром, девятого числа. К сожалению, её папы в этот день с нами не было: за пару месяцев до свадьбы у Кости приключилась новая любовь, и в загс мы так и не пошли. Не было ни белого лимузина, ни ресторана, ни гостей, ни моря цветов, ни марша Мендельсона. Ну и Бог с ними.

 Ведь у меня была Аля – мой самый дорогой на свете человек. С этим не могло сравниться ничто на свете.

 Уходя в декрет, я попросила Диану воздержаться от каких-либо «санкций» к Косте: я опасалась, как бы она в отместку за его легкомыслие по отношению ко мне не уволила его или не устроила ему «весёлую жизнь» на работе – с тем расчётом, чтобы он сам ушёл. Диана, презрительно хмыкнув, сказала:

 – Да пусть работает... Но – до первой ошибки. А незаменимых людей не бывает.

 Было ясно: мнение её о Косте изменилось к худшему, и она предпочла бы больше не видеть его. Я только вздохнула.

 Огорчала ли меня перспектива стать матерью-одиночкой? Знаете, не особенно. Надёжное плечо Дианы было мне опорой в жизни, так что трудностей я не боялась. И на Костю я не держала обиды, было просто грустно. Любила ли я его? Не знаю.

 После рождения малышки Диана предложила мне переехать к ней, но я, подумав, решила остаться у себя. Хоть Диана ни на что «такое» не намекала и не говорила о своих чувствах, но нежность во взгляде выдавала её с головой. А мне не хотелось заходить с ней дальше дружбы. И не только с ней, а вообще – ни с кем. Пока, по крайней мере. Устала я, видимо. Диана не стала настаивать, но и помогать нам с дочкой не перестала: при всей своей занятости она всегда находила время забегать к нам по вечерам.

 Ника после долгих мытарств всё-таки нашла работу – уборщицей. Лучших вариантов при бытующем у работодателей отношении к вышедшим из мест заключения людям у неё просто не было. А от чьей-либо помощи в трудоустройстве она отказалась из гордости.

 А что же я?

 Впечатлений у меня и без событий на личном фронте хватает: главным человеком в моей жизни стала маленькая Алька. Сейчас ей уже три годика, но взгляд у неё недетский – очень осмысленный и серьёзный. А недавно, когда мне случилось всплакнуть в подушку – просто так, от внезапно навалившейся на меня непонятной грусти и усталости – она подошла ко мне, улеглась рядом на кровать и прошептала:

 – Не плачь, утёночек. Я с тобой.

 Она впервые назвала меня не «мама», а «утёночек». Я обмерла и молча прижала её к себе. Слов не было, только слёзы – но уже по другой причине...

 Если вы не верите в переселение душ – не верьте, это ваше дело. У меня на этот счёт свои представления.

 октябрь 2008 - июль 2009