— Джек, мне больно.
— Я тебе сделаю еще не так больно, сука! — Слово так поразило ее, что она не пошевелилась, когда он отпустил ее лодыжку и, покачиваясь, поднялся на ноги.
— Ты никогда не любила меня. Захотела уехать отсюда, потому что знаешь — это для меня конец. Ты когда-нибудь думала о моей от… отве… ответственности? Ни черта не думала. Ты совсем, как моя мать, такая же бесхарактерная дрянь!
— Перестань, — сказала Венди, заплакав. — Ты пьян. Не знаю, каким образом, ко ты напился допьяна.
— А ты… а он… этот щенок наверху… Вы оба что-то замышляете против меня, верно?
— Нет, нет, мы ничего не замышляем. Ты сам не знаешь, что говоришь.
— Лжешь! — заорал он. — Я знаю, как это было. Когда я говорю: «Мы остаемся здесь и я буду выполнять свою работу», ты говоришь: «Да, дорогой», и он говорит: «Да, папочка», а сами за моей спиной строите планы против меня. Вы задумали удрать на снегоходе, но я разгадал ваш замысел. Ты думала, я не узнаю об этом, ты что, принимаешь меня за дурака?
Венди безмолвно вглядывалась в его лицо. Он собирается убить ее, потом убить Денни. Тогда отель будет удовлетворен и позволит Джеку убить самого себя. Как позволил прошлогоднему смотрителю.
Как Грейди?
Почти, теряя от страха сознание, она, наконец, поняла, с кем разговаривал Джек в бальном зале.
— Ты настроила сына против меня — вот что хуже всего! — уголки его губ опустились от жалости к самому себе. — Мой мальчик… он теперь ненавидит меня. Ты позаботилась об этом. Всегда ревновала его ко мне, верно? Точно, как твоя мать. Ты сроду не довольствовалась половиной, а хотела забрать себе все, верно?
От страха Венди лишилась дара речи.
— Так я покажу тебе… — он потянулся к ее горлу. Венди не успела отступить, как он подскочил к ней. Она вспомнила о ноже в кармане, но Джек стремительно обхватил ее, прижав ее руки к бокам. На своем лице она почуяла резкий запах джина и кислую вонь пота.
— Я должен наказать тебя, — прорычал он. — Я должен покарать тебя… сурово.
Правая рука Джека легла на ее горло. Потом к ней примкнула левая, теперь Венди могла бы воспользоваться ножом, но… она о нем забыла. Венди вцепилась в его руки, пытаясь оторвать от горла.
— Мамочка, — прокричал откуда-то голос Денни. — Папа, перестань делать маме больно! — Денни кричал пронзительно, его голос, звонкий и кристально чистый, доносился до нее издалека.
Красные вспышки заплясали перед ее глазами, в комнате стало темнее. Она увидела, как Денни забрался на стойку бара и оттуда прыгнул на плечи отца. Одна из рук, душивших ее, освободила горло, чтобы сбросить с плеч Денни. Мальчик, ошеломленный, рухнул на пол. Руки вновь сомкнулись на ее горле. И вновь — красные вспышки. Грудь разрывалась от боли. Джек орал ей в лицо: — Я покажу тебе, чертова баба! Я покажу тебе, кто здесь хозяин!
Она чувствовала, что слабеет. Одна рука ее обмякла и упала на стойку бара, коснувшись плетеной бутылки со свечой в горлышке. Почти ослепшая, она нащупала горлышко бутылки, чувствуя ладонью жирные потеки воска.
О Боже, что, если она выскользнет из рук!
Венди подняла бутылку над головой и из последних сил нанесла удар, умоляя Бога не дать ей промахнуться.
Нет, не промахнулась. Бутылка опустилась прямо на голову Джека Торранса, стекло разлетелось вдребезги внутри соломенной оплетки. Донышко бутылки было толстым и тяжелым, и звон разлетевшейся на куски бутылки походил на взрыв. Джек покачнулся, закатил глаза и рухнул навзничь.
Венди судорожно вздохнула и чуть не упала сама, но вцепилась в край стойки и удержалась на ногах. Сознание мутилось. Она слышала, как беспомощно рыдает Денни, однако не могла определить, где он. Ей смутно виднелись кровавые пятна на темной поверхности бара — очевидно, это кровь из носа. Она откашлялась и сплюнула на пол. Боль пронзила горло.
Понемногу она овладела собой и увидела Джека, распростертого на полу, разбитая бутылка валялась рядом. Он выглядел, как поверженный великан. Денни притаился за стойкой, засунув пальцы в рот, уставясь в немом ужасе на неподвижное тело отца.
Мать шагнула к нему, дотронулась до его плеча. Мальчик в ужасе отпрянул.
— Денни, послушай.
— Нет нет — прохрипел от старческим голосом. — Папа сделал тебе больно… Ты сделала папе больно… Ты сделала больно… Я хочу спать. Денни хочет спать.
— Денни…
— Спать, спать. Спокойной ночи!
— Нет!
Боль снова резанула горло, перекривив ей лицо. Денни поднял веки — его глаза устало смотрели на нее из-под синеватых окружий. Она заставила себя говорить спокойно, не отрывая взгляда от его глаз, и говорила хриплым шепотом, потому что говорить было больно.
— Слушай, Денни, это не твой отец пытался сделать мне больно. Им завладел отель, Денни. «Оверлук» завладел твоим папой. Ты понял?
В глазах Денни засветился проблеск мысли.
— Дурной Напиток, — прошептал он, — но его не было раньше здесь, правда?
— Этот напиток выставил отель. — Она смолкла в приступе кашля и сплюнула кровью. Горло у нее распухло. — Отель заставил его напиться пьяным. Ты слышал утром голоса людей?
— Да, голоса гостей отеля.
— Я тоже слышала их. Значит, отель становится сильнее. Он хочет причинить нам зло. Однако я считаю, что он может сделать это только через отца. Отель поймал в свои сети только одного отца. Ты меня понимаешь, Денни? Это очень важно.
— Да, отель уловил папу, — Денни глянул на отца и беспомощно застонал.
— Я знаю, ты любишь папу. Я тоже. Мы должны помнить, что отель хочет причинить ему вред так же, как и нам. — Венди говорила все это твердо, хотя была уверена в другом — истинная цель отеля заключалась в том, чтобы заполучить Денни с его чудесным даром провидения. Больше того, именно свечение Денни оживляет отель, как аккумулятор оживляет электрооборудование в автомобиле и заводит его мотор. Если они уедут из отеля, тот, вероятно, снова впадет в свое полусонное состояние. Он ни на что не способен, кроме как демонстрировать наиболее впечатлительным гостям свои дешевые слайды ужасов. Без Денни он будет похож на дом с привидениями, который показывают где-нибудь в захолустном парке с аттракционами. Но если отель заполучит Денни — его свечение или духовную энергию, — то чем станет отель?! Какие возможности откроются перед ним?!
От этой мысли она покрылась холодным потом.
— Я хочу, чтобы паночка выздоровел, — сказал Денни со слеза ми на глазах.
— И я тоже, — согласилась она, прижимая к себе Денни. — Вот почему, милый, помоги мне спрятать его там, где отель не сможет до него добраться, и где папа сам не сможет причинять себе вред. Потом, когда приедет твой друг Дик или появится лесник из заповедника, мы заберем его с собой. И он снова станет здоровым. У него есть все шансы для этого, если мы будем сильными и храбрыми, как тогда, когда ты прыгнул ему на спину. — Она умоляюще глянула на Денни, поражаясь тому, насколько тот походил в этот момент на своего отца.
