— Я, — сказал Джек, удивляясь внезапно охватившему его волнению при воспоминании о подвале... старом письменном столе... о лежавших на нем трех крупных продолговатых янтарных кварцевых кристаллах.
— Где? — спросил Кенуэй.
— На краю Лонг-Айленда. В маленьком городке под названием Монро.
Джек вглядывался в безлунное небо, держа путь на север по Глен-Коув-роуд в пикапе Кенуэя. Задолго до рассвета они всей компанией направляются в Монро.
Какого труда стоило выйти на эту стадию!
Сперва завязались дебаты на тему: не послать ли кого-нибудь за кристаллами. Со временем пришли к решению, что на это уйдет чересчур много времени, поэтому договорились перевезти в Монро мини-вышку Теслы. Кэнфилд, по-прежнему уверенный, что ящики пришли от Мелани, счел решение правильным.
Только как его осуществить?
Кэнфилд нехотя согласился предоставить свой специально оборудованный фургон — нехотя, ибо не видел необходимости в присутствии Кенуэя с Залески; вдвоем с Джеком прекрасно бы справились.
Кенуэй и Залески ни за что не соглашались остаться.
Поэтому сняли с вышки купол, погрузив обе секции в кузов фургона.
На том дело не кончилось. Залески не желал ехать в машине Кенуэя. Кенуэй не желал ехать в машине Залески. Ни тот ни другой не желал ехать в фургоне Кэнфилда, чего Джеку на одну ночь было вполне достаточно.
В конце концов тронулся караван из четырех машин во главе с Кэнфилдом, трясясь по дороге в предрассветные часы воскресного утра. По крайней мере, дорога практически пустая.
В душе у Джека ворочалась ужасная тревога, смутное ощущение, что он движется к серьезной проблеме. Но пути назад уже нет. Конец близок, хорошо бы раз навсегда покончить с диким бредом — сегодня.
Он пытался дозвониться Лью в Шорэм, рассказать, куда они направляются, спросить, не желает ли он присоединиться к ним в Монро. Каждый раз слышал только автоответчик. Попробовал снова звякнуть в номер отеля и не получил ответа.
Где же Лью? Не с Олив, будем надеяться.
Первым делом Джек заметил свет в родительском доме Мелани. Во-вторых, у гаража стоял «лексус» Лью, который он увидел в свете фар Кэнфилда в переднем дворе после поворота фургона на подъездную дорожку.
Залески с Кенуэем притормозили у бровки, а Джек проехал мимо дома, остановив машину на краю участка рядом с тем местом, откуда при его первом визите отъезжал черный седан. Вылез, огляделся вокруг, застегнул «молнию» теплой куртки на холоде. Никаких других машин на дороге, кроме только что прибывших.
Радуясь, что их никто не преследовал, он подошел к Залески и Кенуэю, которые наблюдали, как Кэнфилд спускается в своем кресле на землю с помощью специальной подъемной платформы, встроенной в фургон.
— Здесь обождите, — бросил он им. — По-моему, Лью в доме. Дайте мне сперва посмотреть.
Пошел к парадному, обнаружил, что дверь не заперта, толкнул, вошел в гостиную, окликнул:
— Лью?
Нет ответа. Шагнул вперед... остановился, слыша звук — резкий, непонятный. Помедлил, прислушался, снова услышал. И снова. Медленный, ритмичный... откуда-то снизу...
Проскользнул через столовую, кухню, задержался на верхней площадке подвальной лестницы. Внизу горел свет — стук, несомненно, доносился оттуда. Вместе с другим звуком...
...с рыданиями.
Осторожно спускаясь по лестнице, просто на всякий случай вытащил «земмерлинг». И сунул в карман куртки при виде Лью Элера, стоявшего к нему спиной на коленях в подвале с мощным ледорубом в руках, раскалывая бетон вокруг утопленной веревочной лестницы.
Он вздрогнул, когда Джек тронул его за плечо, вскрикнул:
— Что?.. — оглянувшись на него с перекошенным от испуга лицом.
— Привет, Лью. Что вы делаете?
— Мелани там, — всхлипнул он, — знаю, внизу, и не могу добраться!
— Спокойно, приятель, — тихонько сказал Джек, беря его под руку и поднимая с пола. — Пошли. Возьми себя в руки, ладно? Там ее не найти.
Снова начали зудеть шрамы на груди. Что творится в этом самом подвале?
Лью уронил ледоруб в выбитую в бетоне яму. Наклонившись за ним, Джек вновь увидел выжженные отметины вокруг лестницы — восемь...
И у конструкции Теслы восемь опор.
Охваченный внезапным волнением, он подвел Лью к стулу у письменного стола, на котором по-прежнему лежали три крупных янтарных кристалла, побежал наверх за остальными.
На несколько секунд прищурился в переднем дворе, пока глаза не привыкли, увидел, что фургон Кэнфилда подан задом к лужайке, а тот наблюдает, как Кенуэй и Залески выгружают мини-вышку через заднюю дверцу.
— Куда ее? — спросил Залески.
— Кажется, я точно знаю. Заходите, увидите.
Оставив конструкцию в фургоне, пошли в дом, втроем втащив Кэнфилда в кресле по лестнице.
— Боже мой, пробуждаются воспоминания, — пробормотал он, катясь по гостиной. — Куда?
— В подвал, — сказал Джек.
— Но ведь там нет ничего, — возразил Кэнфилд.
Не совсем искренним тоном. Может быть, знает больше, чем говорит?
— Точно? — переспросил Джек.
Снова понесли его в кресле по лестнице. Увидев их, Лью ошеломленно вскочил:
— Что тут происходит?
— Объясню через минуту, — оборвал его Джек.
И подвел остальных к тому месту, где Лью работал ледорубом.
— Что за чертовщина? — пробормотал Залески, присев на корточки и дергая вделанную в цемент веревочную лестницу.
Кенуэй стоял рядом с ним, подбоченившись.
— Просто невероятно.
— Это еще не все, — предупредил Джек, указывая носком мокасины на выжженные отметки. — Сюда смотрите. Восемь круговых отметин. Кто-нибудь видел недавно что-либо с восемью ножками и приблизительно круглой базой?
— Я так и знал, это Мелани! — воскликнул Кэнфилд.
— Мелани? — ворвался в круг Лью. — Где?
— Расскажи ему, — обратился Джек к Кэнфил-ду, — пока мы притащим игрушку.
Направился с Кенуэем и Залески обратно к фургону. Залески самостоятельно нес купол, а Джек с Кенуэем волокли большой, тяжелый, неуклюжий каркас, похожий на нефтяную вышку.
Лью подхватил основание, как только его спустили по лестнице.
— Неужели правда? — посмотрел он на Джека. В глазах его горела надежда, на лице почти сияла улыбка впервые за многие дни. Кэнфилд явно изложил ему собственную трактовку появления ящиков. — Их действительно прислала Мелани?
— Я бы не стал утверждать, Лью.
Залески прислонил купол к дивану, помог Джеку и Кенуэю перенести основание к выщербленному бетону, установить у веревочной лестницы, еще чуть поправили, и...
— Будь я проклят, — охнул Кенуэй. — Ты прав.
Восемь вертикальных опор точно встали на восемь выжженных отметин.
