и мертвым, разительно отличающимся от живого, цветущего Леса, который она помнила. В кустах не шуршали животные, листья не шептались над головой. Конечно, зимой в Лесу всегда было тихо, но сейчас тишина была совсем другой, окутывающей остров словно одеяло. На мгновение Леэло стало страшно, что никто не выжил и это духи зажгли свечи и сидели у каминов.
Когда они приблизились к сосновой роще, всего в метре перед ними возникла фигура. Леэло охнула. Глаза дикой кошки и каштановые волосы бросались в глаза на фоне черно-белого леса.
– Сейдж, – выдохнула Леэло. Несмотря на боль и предательство, Леэло все равно волновалась за нее. Она не была уверена, что могла назвать это чувство любовью. Но преданность было трудно подавить, и Леэло хотелось верить, что Сейдж сделала бы другой выбор в другом мире.
– Ты вернулась. – Голос Сейдж прозвучал тихо, словно шепот. Она шагнула к Леэло. – Или я снова сплю?
– Это не сон, – ответила Леэло, ее голос дрожал.
Сейдж посмотрела на Ярена и стиснула зубы.
– Не думала, что увижу тебя снова. Здесь было так тихо.
– Где тетя Китти? – спросила Леэло, в глубине души ожидая, что та появится при звуке имени, словно демон.
Сейдж покачала головой:
– Исчезла. Пропала в ночь пожара вместе с Лесом. Не уверена, погибла она или…
– Или что? – спросила Леэло.
– Или Лес забрал ее с собой.
У Леэло внутри все сжалось от ужаса. Она не бралась судить Китти, но тетя явно не заслуживала такой судьбы – быть схваченной идолом, ради которого она пожертвовала всем.
– Гримм? – Они все повернулись и увидели мужчину лет пятидесяти, выходящего из дома. Его обветренное лицо было мокрым от слез. – Гримм, это ты?
– Дядя?
– Это правда ты, – повторил мужчина.
Леэло и Ярен отошли назад, когда двое мужчин обнялись. Остальные эндланцы начали выходить из укрытия, как теперь поняла Леэло. Должно быть, они увидели их и спрятались. Сердце пронзила боль при мысли о том, что ее когда-то гордый народ прячется перед лицом опасности.
Медленно, один за другим, эндланцы начали искать среди инканту своих потерянных близких. После было много слез, много радости и боли, когда семьи узнавали о судьбах своих сыновей и дочерей, сестер или братьев. Но медленно, один за другим, двадцать пришедших с ними инканту рассеялись в толпе.
Все это время Сейдж держалась рядом с Леэло и молчала.
– Где мама? – наконец спросила Леэло. Она ждала, что мама присоединится к ним, как остальные эндланцы, но ее нигде не было видно, и Леэло начала бояться худшего.
– Идем, – позвала Сейдж. – Я отведу тебя к ней.
Сейдж была одета в меха и кожу, на поясе висел большой нож, а лук Леэло перекинут через плечо. Она выглядела так, словно готовилась к бою. Но когда Леэло впервые за день заглянула глубже в глаза сестры, то увидела, что вся прежняя воинственность покинула ее.
Когда они подошли к дому, в котором она прожила всю жизнь, Леэло заметила, что из трубы не поднимается дым. Когда она открыла дверь, не раздалось былого приветственного звона колокольчиков. В доме было так холодно и тихо, что Леэло поверила, будто сестра привела ее на могилу матери.
А потом Леэло услышала знакомый скрип лестницы и с облегчением рухнула на пол.
– Это правда ты? – Мама медленно спускалась по ступенькам, но несмотря на бледность и худобу, она не цеплялась за перила. Фиона опустилась на колени рядом с Леэло и крепко обняла ее. Леэло прильнула к маме словно ребенок, который нуждался в ее утешении.
– Ты в порядке? – удалось выдавить ей между рыданиями.
– Все хорошо. Немного холодно, но с каждым днем я становлюсь все сильнее.
Разумеется. После исчезновения Китти она больше не получала яд.
– Прости, что позволила огню погаснуть, – сказала Сейдж, и Леэло резко повернулась к ней, забыв, что она все еще здесь.
– Я как раз разводила его, когда услышала ваши голоса.
– Вы до сих пор живете вместе? – спросила Леэло у мамы. – После всего, что она сделала? А что с Хардингами?
Она посмотрела на Сейдж, не в состоянии скрыть язвительность в голосе.
– Они тоже тебя бросили?
Сейдж напряженно покачала головой:
– Я сказала, что не выйду за Холлиса.
Фиона повернула лицо дочери к себе.
– Сейдж вся семья, которая у меня оставалась.
Леэло встала и помогла Фионе подняться на ноги, затем повернулась к сестре.
– Спасибо, что заботилась о ней, – выдавила она.
Сейдж опустила глаза.
– Это меньшее, что я могла сделать. – И немного помолчав, откашлялась: – Что теперь будет, Ло?
Леэло едва не усмехнулась. Возможно ли, чтобы все это время Сейдж ждала человека, который скажет ей, что делать? Леэло предположила, что без обязанностей Стража, приказов Китти или семьи, о которой нужно заботиться, Сейдж чувствовала себя потерянной. Она всегда стремилась только к тому, чтобы быть хорошей эндланкой.
– Полагаю, это зависит от тебя.
Сейдж схватила Леэло за руку:
– Мне так жаль. Прости, что не доверяла тебе. Я думала, что делаю лучше для нашей семьи. Думала, что оберегаю тебя. Я люблю тебя, Леэло.
Леэло проглотила слезы. Все в точности так, как говорила мама, – отравлять может не только яд. Но и любовь.
– Я знаю, что ты веришь в это, Сейдж. Но не знаю, смогу ли простить тебя за то, как ты обращалась с Тейтом. Ты пыталась убить Ярена и остановилась, лишь когда узнала, что он эндланец. Большинство людей в мире не обладают магией, как мы с тобой. Если ты не можешь принять, что те люди тоже имеют право жить и быть счастливыми, как и любой эндланец, то не думаю, что тебе стоит покидать остров.
Сейдж сморгнула слезы и перевела взгляд с Леэло на Фиону.
– Но моей мамы больше нет. Я буду совсем одна.
Леэло не ответила.
– Что я буду делать, если останусь? – спросила она срывающимся голосом.
Леэло вспомнила, как они с Сейдж часами исследовали Лес, как сестра всегда избавляла ее от кровопролития, какой слабой она могла быть, хоть и казалась сильной, и где-то в душе захотела обнять ее. Но Леэло отдалилась от нее за последний год. Год, за который она успела побыть Стражем, а потом раскрыть ложь, которой наполняли всю ее жизнь. Сейдж придется самой освободиться от этой лжи, ведь Леэло не могла сделать этого за нее. Никто не мог.
– Ты уходишь? – наконец спросила Сейдж, когда поняла, что Леэло не собирается приглашать ее присоединиться к ней.
Леэло перешагнула порог и остановилась на полянке возле дома. Она посмотрела на скелеты деревьев и покрытую
