Безоружные люди метались, давя друг друга. Многоголосый вопль бился о низкие своды. Зверь тратил на каждого лишь по одному укусу громадной пасти — и бросался к следующему, добивать было некогда. Но и этого хватало. Многие пытались прорваться к коридору, к тамбуру, к выходу, к жизни, но через взбесившуюся мясорубку не прошел ни один.
…Конюшенко, главный энергетик (по совместительству — главный спец по КИПам), в панику не впал и к выходу не кинулся. Сообразил, где путь к спасению. Торопливо набирал код (из присутствующих знал его только он) на двери, за которой скрывался запасной командный пункт — спряться, отсидеться… Почти успел — замок щелкнул, загудел серводвигатель… Удар в бок был страшен. Боль обожгла. Конюшенко по горячке вскочил на ноги, пошатнулся. Здоровенный кусок брюшины сбоку, справа, был выдран. Торчали разорванные кишки — что-то гнусное, клейкое, зловонное стекало из них. Кровь хлынула мгновением спустя. Канюшенко уже не обращал внимания на творящееся за спиной. Изогнувшись, вывернув шею, не мог оторвать глаз от жуткого зрелища собственных внутренностей. Машинально шагнул вперед в открывшуюся дверь. Подождав секунду-другую, она скользнула по пазам обратно…
Свет зажегся автоматически. Звуки бойни почти не долетали. Было тихо и прохладно. Он метнулся было в угол, к висевшей на стене аптечке — и бессильно остановился. Поздно… Скособочившись, подковылял к КИПовскому шкафу — высокому, плоскому, серому, — на вид стандартному, но прочностью стенок мало уступающему сейфу. Здесь, кроме кода, нужен был ключ. Но Конюшенко всё тут монтировал своими руками и знал все маленькие секреты. После пары хитрых манипуляций он распахнул дверцу, сорвав пломбу. Сделал паузу — бок жгло как огнем, на полу у шкафа собралась лужа крови — и того, зловонного… Хотелось лечь и не шевелиться… Он долго вглядывался в мигание светодиодной панели, долго выстраивал в нужную комбинацию ряд из шестнадцати желтых тумблеров. Дважды сбивался. Наконец огоньки замерли в необходимом положении. Конюшенко сковырнул прозрачную заслонку и надавил большую красную кнопку. Та застыла, словно примороженная. Конюшенко навалился на руку всем слабеющим телом. Кнопка вдавилась, что-то пискнуло, светодиоды замигали. Индикатор замелькал цифрами обратного отсчета. Конюшенко сполз на пол, закрыл глаза и стал ждать смерти.
Активизированная им система в случае визита непрошеных гостей — чересчур многочисленных и настойчивых — должна была стереть с лица земли Логово. На эвакуацию отводилось десять минут…
Делать две ходки не пришлось. Петрусь умер спустя минуту или полторы после взрыва гранаты. Его положили на дно старой траншеи, пересекавшей лес как незатянувшаяся рана, и обвалили стенки. Рыхлый песок осыпался легко…
Волокушу с тварью тащили Миша и Надежда. Майор прикрывал. Хотя боец был сейчас из него не очень — ожила боль в сломанной руке, приглушенная было горячкой боя. Пришлось вколоть ударную дозу анестетика, тело стало ватным, чужим, выполняющим команды мозга с неохотным промедлением.
Темнеющие во тьме силуэты вертолетов были рядом, когда они напоролись.
…Территория Логова оказалась слишком обширна. Со всеми метавшимися по ней вооруженными людьми ликантропы — тоже мечущиеся без всякой системы — столкнуться Просто не смогли. И четверка бойцов Ахмеда, выходившая к вертолетной площадке, весь путь проделала без приключений. Вообще-то они сейчас должны были быть совсем в другом месте, но поглядев, что вокруг твориться, решили уносить ноги. Дезертировать. Смыться. Слинять. По воздуху — один из парней утверждал, что сумеет поднять вертушку. Конкурентов— наверняка обуянных той же мыслью — они увидели возле самой площадки. Что это диверсанты, никому из четверых в голову не пришло. А со своими можно было попытаться договориться, места хватило бы всем. Но шедший первым дезертир, — явно переборщивший сегодня с «косяками» — не задумываясь, ударил длинной очередью. В ответ затрещали приглушенные выстрелы…
Они залегли, отползли, ударили в ответ в три ствола — Лисовский неловко, левой рукой. Судя по стрельбе, напороться случилось на дилетантов — те палили длинными очередями в божий свет, как в копеечку. Впрочем, две или три пули из первой очереди попали в тушу убитой твари.
— Давайте к вертушке, — прохрипела Надежда. — Разводите пары, я прикрою…
Это был единственный вариант. Больше прикрыть некому. Миша считался в группе запасным пилотом — но после смерти Стаса остался единственным. Лисовский со сломанной, в двух местах и затянутой в лубок рукой много бы не навоевал.
Миша вынул из разгрузки и протянул ей запасной магазин. Майор — еще два и гранату. Боезапас был на исходе.
Надежда бесшумной тенью скользнула среди подлеска, заходя с фланга придуркам, не жалевшим патронов. Миша — к вертолетам. Лисовский остался на месте, огрызался одиночными выстрелами, ждал.
Через минуту слева выпустила короткую, на три патрона, очередь «Беретта» Надежды. Еще раз — так же коротко. Кто-то завопил в голос — слишком громко для серьезно раненого. Майор перестал стрелять и неловко, пестуя руку, отполз к волокуше.
Миша вернулся быстро, доложил:
— Никого, одни трупы. Загрызенные. Похоже, и там порезвилась зверюшка. — Он пнул ногой тушу. — Из «кашки» бензин слить не успели, хоть в Питер лети…
В Питер их путь не лежал. Точка рандеву с заказчиками была в полутора сотнях километров к юго-западу от Логова…
— Потащили. — Майор повесил пистолет-пулемет на шею, взялся левой рукой за волокушу…
…Надежда решила не просто прикрыть отход — но перебить всех четырех придурков. Не из особой кровожадности — чтобы не расстреляли вертолет на взлете. Будь у нее побольше патронов и времени, задача решилась бы легко… Но и без того она была близка к успеху — один противник словил пулю головой, другой лежал с простреленной голенью или коленом — и орал на весь лес, как ему больно и какие все бляди. Судя по всему, был он не то пьян, не то под кумаром. В противном случае девятимиллиметровая пуля даже в конечность чаще всего заставляет клиента терять сознание от шока…
Оставшиеся двое были чуть более толковыми и удачливыми — расползлись в стороны и дуром под пули не подставлялись. Патронов они по-прежнему не жалели.
У Надежды заканчивался последний магазин, и она решила прикончить сладкую парочку гранатой и ножом. За спиной зашумел двигатель вертушки. Стоило поспешить.
…Каким чудом они — вдвоем, в три руки — втащили тяжеленную тушу по алюминиевой лесенке вертолета — знал, наверное, лишь небесный заступник спецуры, если таковой на небе имеется. Но втащили. И готовились к взлету. Винт раскручивался все быстрее и быстрее, Миша колдовал над ручками и тумблерами. Майор сидел у открытой двери, всматривался в сумрак. Стреляли лишь два «Калашникова» — негромкий треск «Беретты» смолк. Отходит? Или…
