Спустя некоторое время его веки отяжелели, плечи начали опускаться, голова казалась слишком тяжелой. Скоро его щека легла на страницы книги, и он уснул.
В полумраке площадки первого этажа бледное лицо Хьюго выражало смесь смущения, восторга и разочарования.
— Это?.. — спросила Нелл возбужденным шепотом.
Дверца футляра старинных часов была распахнута, одинокая гиря и размеренно качавшийся маятник напоминали внутренние органы вскрытого тела. Как всегда, черные стрелки на украшенном гравировкой, потемневшем медном циферблате показывали неправильное время, но колесики и зубцы все еще поворачивались и пощелкивали, потому что Хартгроув настаивал на том, чтобы заводить часы гораздо чаще, чем раз в тридцать часов. На самом деле он делал это каждые одиннадцать часов, опасаясь, что механизм совсем перестанет работать, если пренебрегать заводом. Тусклый свет настенной лампы не мог рассеять мрак по всей длине коридора, и Хьюго использовал зажигалку, чтобы проникнуть в темноту футляра. Он почти закричал, увидев конверт, прикрепленный к его задней стенке. Дрожащими руками он извлек его, затем ногтем большого пальца подцепил запечатанный клапан.
— Это завещание, все в порядке, — сказал он, еще раз пробегая глазами содержание конверта, словно оно стало для него сюрпризом, а не подтверждением того, о чем они с Нелл уже знали.
— Говорила я тебе, что белена сработает, — Нелл изучала листок, заглядывая через плечо своего любовника. — Все, что потребовалось, это выбрать нужный момент, когда его силы сконцентрируются, и задать правильные вопросы.
Сердце женщины стремительно забилось, побуждаемое воспоминаниями: ослабевший старик начал бредить сразу после того, как ее средство подействовало. Итак, они нашли то, что искали с тех пор, как сэр Рассел промямлил что-то про новое завещание в своем вызванном наркотиками сне.
— Значит, почти все отходит к Киндреду, — сказала Нелл, словно поворачивая нож в ране.
Хьюго не ответил, но руки его продолжали дрожать.
— Дом, поместье — все, что по праву должно быть твоим! — Нелл словно выплюнула имя: — Том Киндред! И что он будет со всем этим делать? Разумеется, ничего. Он романтик. Даже если он последует нашему совету, мы... ты, Хьюго, ты не станешь частью этого.
Хьюго колебался, расстроенный.
— Может быть...
— Здесь нет «может быть»! — прошипела женщина, немедленно отметая сомнения. — Ты будешь лишен наследства, выброшен прочь! Твой отец совсем не думает о тебе, и ты всегда знал об этом!
— Отец обеспечил мне некоторое денежное содержание, — слабо запротестовал Хьюго.
— Ничтожная сумма, глупец. В конце концов, ты его сын. А кто ему Киндред? Незаконнорожденный внук, который даже не знает об этом.
Она вырвала бумагу из рук Хьюго, оставив ему только конверт.
— Вот доказательство, и его легко уничтожить.
— Оно засвидетельствовано.
— Об этом тоже нетрудно позаботиться. Все можно рассчитать, поверь мне, Хьюго.
— Я верю тебе, Нелл.
— Ты должен быть сильным. Я помогу тебе. "Ты должен стать частью этого, Хьюго, — подумала она. — Твои руки должны быть такими же грязными, как мои, ты должен стать соучастником. Таким образом, ты не сможешь отвернуться от меня, когда все закончится. И тогда я смогу контролировать тебя, а потом, разумеется, наступит твоя очередь.
— Все будет в порядке, Нелл, я обещаю тебе. Это просто так, ну...
Ее голос зазвучал мягче, более убедительно. Женщина прекрасно знала, как управлять этим недоумком, который так сильно зависел от нее. Для нее не составит труда сломить его волю.
— Это нелегко для тебя, Хьюго. Я понимаю. В конце концов, он твой отец, твоя плоть и кровь. Но просто вспомни, как он обращался с тобой все эти годы. Он был тираном и мучителем во всем, что касалось тебя, упрекал тебя за те вещи, над которыми ты был не властен. Разве он когда-либо демонстрировал свою любовь или уважение?
— Возможно, когда я был ребенком...
— Возможно, возможно... Он всегда обращался с тобой плохо. И теперь предпочел того, кто родился не с той стороны одеяла. Чем Том Киндред заслужил уважение твоего отца? Он просто воспользовался тем, что твой отец отвернулся от тебя.
— Я не думаю, что Том хотя бы знает о новом завещании.
— Ты уверен?
— Ну, я...
— Пора поумнеть, Хьюго. Они действуют вместе, Киндред и старый слуга, Хартгроув, свидетель завещания. Кто еще, ты думаешь, спрятал его здесь? Сэр Рассел не покидал кровати. Нет, Скелет заодно с Киндредом. Вместе они попытаются лишить тебя всего, что принадлежит тебе по праву, неужели ты не понимаешь?
Надо разбудить в нем обиду на отца и друга... И, кажется, это сработало. Как всегда.
— Ты абсолютно права, Нелл. Я всегда был слишком доверчивым. Всегда старался видеть в людях только хорошее.
Она коротко рассмеялась. Какой глупец, какой легковерный идиот. Сэр Рассел абсолютно справедливо презирал своего сына. Тот был ленивым, самовлюбленным простофилей, слишком глупым и слишком доверчивым, чтобы удержаться на работе. К тому же за ним водились и другие грехи: азартные игры и пьянство, наркотики и дешевые шлюхи. Неудивительно, что отец презирал его.
Нелл придвинулась ближе к Хьюго, обхватив его толстую талию. Ее голос стал низким, заговорщическим.
— Слушай меня. Скоро все наладится. Мне необходимы препараты, для изготовления которых требуется время, но я буду готова к завтрашнему дню. Вернее, мы будем готовы.
Хьюго нервно ухмыльнулся, Боже, он нуждался в этой женщине, и не только в ее теле, не только в тех вещах, которые она проделывает с ним! Она стала его судьбой. Без нее у него никогда не хватило бы ни храбрости, ни воли отстоять то, что ему принадлежало. Хьюго вдыхал ее аромат, этот потрясающий мускусный запах, столь сильно его возбуждавший. Он вглядывался в эти глубокие темные глаза и чувствовал, что утопает в них. План насчет Брейкена принадлежал ему, но она была движущей силой его исполнения. Хьюго вспомнил, как она разволновалась, когда он впервые упомянул о грандиозной идее, какой огонь вспыхнул в этих глазах. Ее страсть в ту ночь оставила его изможденным, но жаждущим большего.
— Ты увидишь вещи, которые никогда не считал возможными, — заговорила она, ее голос дрожал от предвкушения. — Это заставит сердце твоего отца остановиться. Но — никаких следов, нас ни в чем не смогут обвинить. Теперь у нас есть это, — женщина подняла вверх бумагу, — и нет необходимости поддерживать в нем жизнь. Забавно, не так ли, он мог умереть несколько месяцев назад, если бы не мои лекарства и уход. Доктора не смогли ничем помочь. Но он нам больше не нужен, Хьюго, его время пришло.
