– На сеансах гипноза мы пытались с ними бороться, и я предположил, что из-за той прогулки ты боишься, ты напряжена и не позволяешь себе снова погрузиться в прошлое. Я хотел дать тебе возможность защитить себя.
– Ты считаешь, мне она по-прежнему требуется? Из-за событий семнадцатилетней давности? Это же нелепо. Я приехала на остров изучать кельтские мифы, и я остаюсь. Джерси – просто находка в этом смысле, остров сокровищ. Развалин, которые мы видели сегодня, рука человека практически не касалась, и они выглядят так же, как тысячи лет назад. Нет, уезжать я не хочу.
– Выглядят, как тысячи лет назад? Откуда ты знаешь?
Жас на мгновенье задумалась. Действительно, прозвучало странно.
– Чем вы занимались перед тем, как на тебя обрушились чужие воспоминания? Скажи мне, – настойчиво спросил Малахай.
– Я не хочу к этому возвращаться.
Он вздохнул.
– Жас, прости. Единственная моя цель – помочь тебе.
– Ты все держал в секрете.
– Мы с твоей бабушкой собирались рассказать тебе. Часами обсуждали это, и она планировала откровенный разговор после твоего возвращения из Бликсер Рат.
– Разговор не состоялся.
– Знаю. Когда ты вернулась из Бликсер, выздоровевшая и спокойная, она испытала такое облегчение, что решила переждать, не тревожить тебя. Затем ты захотела переехать в Америку, и она отложила разговор до тех пор, пока ты не покинешь дом, который в определенном смысле стал причиной твоего стресса. За эти годы мы говорили несколько раз. И всякий раз она требовала от меня обещания, что если умрет, не признавшись, то, при необходимости, я все расскажу тебе сам.
– И необходимости не было?
– До сегодняшнего дня – нет.
Жас снова подцепила бирюзовую нить, пропустила ее между пальцев, потянула. Мало-помалу выдернула из ткани. Намотала на указательный палец, как кольцо. Из всех ее близких – тех, кто все еще жив, – она доверяла только двоим: Робби и Малахаю. Они всегда присутствовали в ее жизни. Ее опора. Ее защита.
Но сейчас ее доверие к Малахаю оказалось под угрозой. Он много лет скрывал от нее самое важное: ключ к пониманию того, что она такое.
– Если ты твердо решила не возвращаться – удели мне, по крайней мере, еще несколько минут. Пожалуйста. Если нам удастся вычислить, что сегодня вызвало регрессию, то, возможно, мы сумеем понять, как избежать этого в дальнейшем. Чем ты занималась, когда регрессия началась? И где?
У Жас не было ни малейшего желания повторно прокручивать в памяти вчерашний день. Но еще больше не хотелось когда-нибудь снова пережить подобное. Поэтому она рассказала Малахаю о пещере, о черном камне и о спрятанной внутри небесной глыбе.
– В небольших углублениях стояли фигурки-тотемы, каждая в своем собственном гнезде. Помнишь свои янтарные фигурки?
– И?..
– Так вот, мы нашли похожие.
– Расскажи.
– Высотой с пол-ладони, грубо вырезанные, но очень выразительные. Каждая – наполовину человек, наполовину зверь или птица. На всех – угольная пыль. Рядом разводили огонь, я думаю. Когда я прикоснулась к одной фигурке – мокрой рукой, – она показалась мне липкой…
Жас умолкла.
– Так что?
– Вероятно, я ее намочила – вот откуда взялся запах. Я, помню, еще подумала: обычно запах усиливается при сгорании, а тут – ничего подобного.
– А откуда ты знаешь, как пахло бы при сгорании?
Жас рассказала про ритуальный костер, который они с Тео обнаружили днем раньше. Ведь именно тогда она почувствовала первые знаки приближающегося приступа. А еще – о янтарной эссенции в лаборатории Фантин Гаспар.
– Малахай?..
– Думаю, на тебя подействовал именно этот запах, – сказал он через минуту.
– Потому что я восприимчива к запахам? Ты считаешь, что янтарь тоже сработал как спусковой механизм?
– Да. А твои галлюцинации – это на самом деле воспоминания о прошлых жизнях. Многие люди способны блуждать по страницам собственной памяти вообще без посторонней помощи. Других необходимо ввести в легкий транс. А некоторым требуется всего лишь медитация. И – да, я вправду считаю, что для тебя спусковым механизмом регрессий являются запахи. Особенно если аромат обладает галлюциногенными свойствами – как то было в Париже. Еще возможно, что некоторое количество вещества ты попросту проглотила. Ты сказала, что касалась окружающих предметов мокрыми руками. Есть вероятность, что потом ты задела лицо или рот?
– Не знаю.
– У тебя сохранилась фигурка?
Фигурка стояла перед Жас на краю стола. Но она почему-то солгала Малахаю и сказала: «Нет». В висках заломило. Женщина откинула голову на спинку дивана. Ей не хотелось продолжать разговор, обсуждать регрессии и реинкарнации, анализировать последние события. Она приехала на Джерси, мечтая погрузиться в работу. Исследовать кельтские памятники и пещеры, искать истоки мифов. Прийти в себя после расставания с Гриффином, смириться с пустотой в сердце и в жизни, с ощущением безнадежности, которое она никогда не переживала так остро, как сейчас.
– А может, это были просто галлюцинации? Видения после наркотического отравления?
– Ты ушла в регрессию, не забывай. Редкостная восприимчивость, с самого детства.
– То есть я все-таки ненормальная?
– Это восхитительная способность. Особенная.
В голосе Малахая звенело неистовое желание. Он, посвятивший вопросам реинкарнации всю свою жизнь, признался ей однажды, что так и не сумел разбудить воспоминания о своих собственных воплощениях.
– Твой дар драгоценен. И опасен. Именно поэтому я умоляю тебя: возвращайся.
Голова болела все сильнее.
– Можешь загипнотизировать меня по телефону?
– Зачем?
– Чтобы прекратить эти видения.
– Не знаю.
– Ну, хоть попытайся!
– Возвращайся домой, и я попробую. Теперь ты знаешь, где располагается пещера. И сможешь приехать потом. Позже.
– Нет. Я не хочу уезжать. И обещание вычистить из моих мозгов этот театр абсурда – недостаточная причина, чтобы меня заставить. Малахай, здесь чего только нет! Кто знает, какие поразительные легенды зародились именно в этих краях! А я хочу знать. Я остаюсь. Дома мне делать нечего.
Третий этаж дома Гаспаров имел два крыла. Минерва показала Жас выделенную ей комнату и заодно – свою.
– Третья дверь от твоей. Вдруг что-нибудь понадобится. Евина комната – с той стороны лестницы, а Тео расположился внизу. Подальше от нас – так ему больше нравится.
– А с женой он тоже здесь жил?
– Нет, отдельно. В бывшем доме егеря. Тео переехал к нам после ее кончины. – Она помолчала. – Несчастный случай. Она всегда осторожно водила машину, но на здешних дорогах есть опасные повороты. И еще туман. Наоми из Лондона, она привыкла к уличному освещению. В тот раз она была невнимательна.
