Я казалась самой себе ни на что не способной как минимум на ближайшие несколько дней, однако откликнулась на желание Луи Сезара, как на свое собственное.
— Ты заслуживаешь каплю моего внимания.
— Cela m'est egal, — пробормотал он, отвел в сторону мою руку и легонько поцеловал ее.
Я нахмурилась.
Он не возражает? Как ему кажется, кого он дразнит? Я не привыкла оставлять партнеров неудовлетворенными и в данный момент ощущала в себе невероятную щедрость.
Свободной рукой я провела по стройному мускулистому бедру, остановилась всего в миллиметре от края полотенца, и все тело вампира задрожало, отвечая на прикосновение. Более того, Луи Сезар накрыл обе мои ладони своими, снова завел руки мне за голову, а потом долго и сладостно целовал в губы.
Когда мы оторвались друг от друга, вампир удивил меня способностью здраво рассуждать, пробормотав:
— Если хочешь доставить мне удовольствие, то слушайся меня.
Я уже собиралась спросить, что он имел в виду, попыталась освободить руки, но не смогла этого сделать.
— Я сейчас же пошлю за врачом, — сказал Луи Сезар и поднялся.
Я не сразу сообразила, что он действительно привязал меня к кровати.
— Это меня не удержит, — гневно заявила я, дергая простыни, которые послужили ему веревками.
Однако разорвать ткань оказалось не так-то просто. Изголовье кровати уже трещало, но простыни все равно не поддавались. Наконец я сообразила, что Луи Сезар пропустил ткань вокруг всей рамы кровати, сделанной из металла.
— Сукин сын! Отпусти меня сейчас же. Я серьезно!
— Не дергайся, Дорина. Ты только еще больше себя покалечишь. Я отвяжу тебя, когда придет врач.
Я лежала на спине, ожидая приступа паники, какой переживала всегда, когда оказывалась в безвыходном положении. Пока ничего подобного не было, однако я не сомневалась в том, что это лишь до поры до времени.
— Я разнесу комнату по кирпичику, пока этот врач доберется сюда! — предупредила я.
— В обычном состоянии — вполне возможно. Но в данный момент твои силы явно пребывают в упадке.
— Это пока я в своем уме, — сказала я и принялась закручивать простыни, но от этого ткань лишь сильнее впилась в тело. — Подобное положение наверняка вызовет припадок. Вот тогда и увидишь, как будет весело.
— Ты, конечно же, не настолько плохо владеешь собой, — проговорил он, нахмурившись. — Мирча ничего не упоминал о...
Я сверкнула на вампира глазами.
— Клэр пропала уже больше месяца назад.
— Какое отношение она имеет?..
— Она всегда воздействовала на меня успокаивающе. Без нее я владею собой все хуже и хуже. Отпусти меня сейчас же!
Луи Сезар не спешил, однако в его глазах отразилось нечто, похожее на искреннее сострадание, привычная насмешливость куда-то пропала при виде моей беспомощности. Через миг француз потянулся к узлам.
— Я и не подозревал, насколько важна эта женщина... — начал он, но тут мы оба развернулись к двери.
Я была так занята своими переживаниями, что даже не услышала, как она открылась. Мое внимание привлек только поток прохладного воздуха, прилетевший из коридора.
— Не хотел вам мешать, — сказал Раду. — Просто интересуюсь, не сделали ли вы ничего такого, что секунду назад отключило защитные экраны?
— Мой господин, я могу объяснить... — начал Луи Сезар, производя впечатление человека, совершенно не способного на подобное действие.
Раду вскинул руку.
— Я уверен, существует веская причина, по которой ты привязал мою голую племянницу к кровати. Но я совершенно уверен в том, что не желаю о ней знать.
Руки Луи Сезара немного дрожали, но он сумел освободить мои запястья. Я схватила джинсы и спросила:
— Что там случилось с защитой?
— Экраны отключились несколько... — Раду замолчал, потому что за окнами внезапно стемнело, как будто ночь решила вернуться. — Ну это уже вообще никуда не годится, — произнес он сердито.
Я оказалась у окна на долю секунды раньше Луи Сезара. Зрелище было мало вдохновляющее. На небе клубились зелено-черные тучи, сквозь которые пробивались серебристые лучи. В воздухе ощущалось давление, накатывающее волнами, как будто громадная змея свивала свои кольца все теснее и теснее. Молния ударила в три пальмы, посаженные у подъездной дорожки, и расщепила одну из них до половины. От грохота грома содрогнулся пол в комнате, и вибрации поднялись по моим ногам до самой головы.
— В это время года бурь не бывает, — произнес Раду, стоявший у меня за спиной.
Я ничего не ответила, поскольку внимательно всматривалась в тени, движущиеся в винограднике за домом. Темные силуэты расправляли кожистые крылья, которые полоскались на ветру, словно порванные паруса.
У меня по спине забегали мурашки.
— Ду, какой именно экран ты имел в виду, когда говорил, что защита отключилась?
Темные силуэты закружились над домом, потом опустились к окну, тяжело взмахивая громадными черными крыльями. Я слышала, как внизу скребли когти, похожие на сабли.
— Да все сразу. — Раду подошел ближе, желая посмотреть, что же меня так заинтересовало. — У них ведь общий источник энергии. И я...
Голова на змеиной шее, похожая на птичью, врезалась в окно. Удар о стекло сплющил морду в один ухмыляющийся рот. Раду с криком отпрянул назад. Голова исчезла, когтистая лапа пробила окно и протянулась мимо меня, чтобы схватить дядю. Я ударила по лапе лампой, снятой с тумбочки. Она отскочила, не оставив на враге даже царапины, зато у меня по руке до самого плеча прошла пульсирующая боль.
Луи Сезар схватил тварь за ногу и втащил в комнату. Крылья застряли в пространстве между оконной рамой и маленьким кованым балконом, не давая чудовищу пошевелиться. В то же время оно преградило своим телом путь товарищам — во всяком случае, на время. Я внимательно всмотрелась в желто-зеленые глаза твари, но увидела в них только животный блеск.
«Интересно, где же тот их вожак?»
Луи Сезар оттолкнул Раду в сторону.
— Необходимо как можно быстрее восстановить экраны!
— Тогда мы окажемся запертыми в доме вместе с ними!
Застрявшая тварь начала визжать и дергаться. Мне хватило одного взгляда, брошенного в маленькое боковое окно, чтобы понять, в чем проблема. Сородичи чудовища набросились на него с яростью диких собак. Они разрывали громадные крылья с такой легкостью, словно это была черная паутина.
— Лучше так, чем выпустить их наружу! Это же всего-навсего тупые животные. Мы отгоним их или перебьем.
Раду помотал головой. Испуг, отразившийся на его лице, доказывал, что не только я заметила кое-что странное в этих жертвах эксперимента. Я увидела свою крестьянскую блузу, наполовину затолкнутую под кровать, выволокла ее оттуда и натянула на себя.
