Дола помогал Элле улечься на соседнюю кровать, распрямляя ее ноги и подтыкая их со всех сторон одеялом, когда зазвонил его мобильный телефон. Этот номер знали всего несколько людей — это могла быть жена, или кто-то из детей. Он ответил.
Это оказалась сестра Джульетты.
— У нас здесь Элла, — сообщил он. — Она объявилась… несколько неожиданно. Сейчас передам трубку.
Джульетта взяла телефон и лежала, опираясь на локоть, прислушиваясь к нервному говорку Сильвии. Питер, этот канадец, позвонил ей, и она та-ак взволновалась, потому что он сказал, что Элла сбежала. Он велел ей не волноваться, но как же тут не волноваться, если бедная маленькая девочка вдруг оказалась совсем одна, да еще никто не знает, где именно! И слава Богу, что она в безопасности, ведь все, чего она хотела — это быть с мамочкой, и Сильвия та-ак рада…
Джульетта рассказала ей о встрече с отцом. Ей это даже доставило удовольствие — она знала, что новость расстроит Сильвию так же, как ее саму. А потом она накричала на сестру — чего это она так перепугалась? Ведь ей не придется видеться с этим злобным стариком. Он уехал. Джульетта об этом позаботилась. Это ее деньгами был заплачен выкуп за их спокойствие! Так чего же Сильвия расхныкалась?!
В разговоре установилось долгая пауза. Ни одна из сестер не хотела заканчивать разговор. Это так утешает — знать, что другая прислушивается, ожидая твоих слов!..
— Как Фрэнк?
— Ой, — проговорила Сильвия, — я не хочу, чтобы ты еще и из-за него волновалась. У тебя и так столько проблем…
— О чем ты говоришь?
— Я сама об этом позабочусь…
— О чем?
— Да я даже не собиралась тебе говорить…
— Сильвия, если что-то не так…
— У него просто головные боли, вот и все.
— До сих пор?
— Ну, всего неделю…
— Ты водила его к врачу?
— Ему не хотелось идти…
— Он что, слишком болен, чтобы поехать к доктору? Тогда вызови на дом.
— Мне бы не хотелось, они всегда та-ак заняты… Ну, ты же знаешь…
— Сильвия, если Фрэнк заболел, ему нужен доктор. Вызывай немедленно!
— Хорошо-хорошо… Ты всегда на меня та-ак кричишь… Только перестань кричать. Это не поможет, — она снова начала всхлипывать.
— Позвони врачу!
— Я все равно собиралась его завтра отвезти…
— Почему завтра?
Сначала Сильвия не ответила, и вопрос был задан вновь.
— Я не собиралась тебя беспокоить. Это так, ерунда… С ним все будет хорошо… Слушай, у Фрэнки что-то вроде… припадка. О Боже, о Боже! Я так и знала, что не стоит тебе говорить…
Джульетта уже не кричала на нее, а визжала.
— Я подумала, что, может, это эпилепсия. А может, просто съел что-то не то… Но если ты так хочешь, — дрожащим голосом проговорила она, пытаясь утихомирить сестру, — я вызову врача прямо сейчас. Ладно? Да, я сейчас так и сделаю. Уже звоню.
— Мне надо быть с ним! Скажи доктору, что я еду домой! — выкрикнула Джульетта. Но ее сестра уже повесила трубку.
Дола силой втискивал ей в руку еще стакан джина с тоником.
— Мы едем домой. Сейчас же! — распорядилась она.
— Я бы сказал, что мы здесь на некоторое время застряли…
— Мне все равно!
— В отеле работает служба безопасности, сейчас они, наверное, разгоняют весь этот сброд. Мы можем подождать, пока путь не будет свободен…
— Я хочу ехать немедленно!
— Думаю, Элле не мешало бы отдохнуть…
— Элла! Всегда одна только Элла! У меня, знаете ли, есть еще один ребенок! И сейчас я ему нужна!
— Тогда — дождемся Барри. У него моя кредитная карта.
— Ах!..
— Без нее мы никуда не можем ехать! — рявкнул Дола. Он ненавидел ситуации, в которых ему приходилось тратить больше, чем того требовало благополучие его непосредственного клиента. — Мне жаль, что Фрэнк заболел. Да, я видел его фотографию, вы мне показывали. Простите!.. Да, конечно, я посмотрю еще раз. Да, он — маленький симпатяга. Знаете, у меня у самого двое… Так вот, мы сможем поехать навестить его. Как только вернется этот репортер. Я сам вызову эскорт службы безопасности.
Грину и самому потребовался эскорт, чтобы вернуться в номер 1016. Журналистов изгнали из коридора, а этаж перекрыли. Вызвали полицию, и группа экспертов изучала разбитую потолочную панель. Заместитель директора отеля настоял на том, чтобы сопровождать Барри Грина — он хотел переговорить с Дола.
— Как только старый лягушатник сграбастал свои бабки, — доложил Грин, — его сцапал один из высоколобых. Парень из «Ториграф».[41] Так что если они найдут кого-нибудь, кто говорит на его ослином наречии, завтра будете читать о дедуле.
Дола понимал, о чем он говорит. «Телеграф», большая часть сотрудников которой имела таймшеры в провансальских пансионах и в совершенстве владела французским, купила Рикара Дейоне с потрохами. Ничего удивительного, что Грин выглядел так, будто ему кислород перекрыли.
— Верни мне, пожалуйста, карточку, Барри.
— А еще ты завтра прочтешь мой некролог, — продолжал Грин. — Я еще не сказал редактору, что прошляпил его первую полосу.
— Ну, что-нибудь тебе все-таки удастся выкроить.
— Что? Фоток у нас нет. И я так и не понял ни одного слова из того, что он болтал. Нет, Джо, придется тебе расщедриться еще на что-нибудь, иначе считай, что я мертв и похоронен. Мы целое состояние заплатили, чтобы приволочь сюда этого чудака. Да еще плата за этот номер…
— Ладно, — признал Дола, — за номер я тебе действительно обязан.
— Всё что мне нужно — это пятиминутный разговор с Эллой.
— Нет, как раз это, боюсь, невозможно. Мне пришлось дать ей лекарство, чтобы она смогла отдохнуть.
— Не может быть, чтобы она уже отрубилась! — Грин обернулся к ней, и увидел заместителя директора, в благоговейном ужасе застывшего у ее изголовья.
Элла была без сознания. Она лежала на спине, разметавшись. Между ее телом и простыней был просвет в добрых три дюйма.
Ошеломленные, Грин и Дола созерцали застывший в воздухе силуэт, силясь уловить хоть какое-нибудь движение. Но неподвижность парящего тела нарушали лишь легчайшие вдохи и выдохи, да еще вздрагивающие от пульса веки.
— Мне нужен фотоаппарат, — прошептал Грин. Он никогда не видел ничего даже отдаленно похожего, и от возбуждения на лбу у него выступил пот.
— Никаких фотографий!
— Да ладно тебе! Это надо видеть, чтобы поверить!
— Слишком много времени займет. Тебе придется положиться на силу своего изобразительного таланта.
— Тогда позволь мне переговорить с мамашей.
— Она не в том состоянии, чтобы давать интервью.
