Но я так и не достиг дна. Я прошел через три детоксикации и наконец сообразил, что подружка двадцатилетней давности на самом деле мне вовсе не друг. Она разбила мне жизнь и едва не погубила меня. Бутылка сидела за рулем, и я понял, что если не перехвачу управление, она сбросит меня в пропасть.
И вот что я сделал. С помощью «Анонимных алкоголиков» я снова взял свою жизнь под контроль. Под полный контроль. — Он усмехнулся, кивнув на окурок и чашку кофе. — Нет, не полный. Я все еще курю и пью слишком много кофе. Но все прочее в моей жизни находится под контролем. Я научился планировать ее так, чтобы на выпивку не оставалось времени. Никогда больше не оставалось.
Он подумал, не рассказать ли о ежедневном экзамене, когда он каждый раз, проходя мимо, останавливается у таверны «Рафтери» и глядит в окно ровно одну минуту, позволяя спиртному поманить его, но решил, что не стоит. Вдруг кто-нибудь тоже захочет попробовать и не выдержит. Он не желает нести за это ответственность. Пожалуй, все сказано.
— Ну вот. Я не пью уже десять лет. Я снова вернулся к науке, стал доктором и теперь занимаюсь тем, чем всегда хотел заниматься. Я снова сижу на водительском месте и останусь на нем навсегда. Благодарю за внимание.
Садясь под прокатившиеся аплодисменты на место, он вроде бы услышал поспешные шаги в коридоре. Хлопнула дверь наверху. Кто-то ушел, пока он говорил? Он пожал плечами. Не важно. Он произнес речь, внес свой вклад. Вот что действительно важно.
Переходя улицу, Лизл пыталась разобраться в своих чувствах. История Эва поразила и растрогала ее. До нынешнего вечера он казался не более чем ходячей коллекцией вымученных, принужденных манер и привычек. Мистер Машина. Теперь он стал личностью, человеком из плоти и крови, с прошлым и с жуткой проблемой, которую смог победить. Он покончил с выпивкой, но не трубил об этом на каждом углу, как некоторые бывшие алкоголики на факультете; это стало личной победой Эва, которую он хранит при себе. Лизл гордится им и даже своим с ним знакомством. И если он хочет держать свое прошлое в тайне, она тоже надежно ее сбережет.
Она шагнула на тротуар перед темным подъездом.
— Пошли в машину, Раф.
Он вышел на свет и выжидающе посмотрел на нее.
— Ну, что?
— Ничего. Молебен, только и всего. Просто кучка людей сидит вокруг человека, который читает из Библии, и все такое прочее.
Раф все смотрел на нее. Она взяла его под руку и потянула обратно, туда, откуда они пришли. Когда он заговорил, голос его звучал мягко-мягко.
— А теперь не хочешь ли рассказать мне все, Лизл, нет?
— И что, если я расскажу? Что изменится?
— Высшие не должны лгать друг другу. Я всегда был с тобой абсолютно честен. И надеюсь на то же самое с твоей стороны.
Очень хорошо. Теперь она между двух огней: либо выдать тайну Эва, либо обмануть доверие Рафа. Надо было лежать нынче дома в постели.
— Может быть, просто оставим эту тему? Я соглашусь с твоим мнением, что Эв не Высший, и пусть будет так, ладно?
Раф остановился и повернул ее лицом к себе. Под его пристальным взглядом она почувствовала себя неуютно.
— Ты защищаешь его, — сказал он. — Не делай этого. Он один из них. Он не стоит твоей ложно понятой преданности. Он не сделает этого для тебя.
— Как ты можешь об этом судить?
Раф вздохнул.
— Ладно. Снимаю тебя с крючка, на который ты сама себя подцепила. Я знаю, там собрание «Анонимных алкоголиков».
Лизл удивилась — и обозлилась.
— Знаешь? И все время знал?
— Я проследил за ним пару недель назад.
Тогда зачем сегодня вся эта таинственная комедия плаща и кинжала?
— Затем, что если бы я неделю назад сообщил тебе, что он алкоголик, ты мне не поверила бы.
— Поверила бы, — не задумываясь, возразила она, а потом засомневалась. — Нет, пожалуй, и не поверила бы.
— Вот именно. Поэтому я позволил тебе убедиться лично. Ну, теперь у тебя не должно быть сомнений в том, что он принадлежит к ним, а не к нам.
— Напротив. Сам факт, что он победил алкоголизм, доказывает, что он Высший. Не будь он им, давно спился бы где-нибудь в стельку, а не работал на факультете в Дарнелле.
Они снова пошли.
— Ну, не знаю. Если подумать как следует, ты поймешь, что в действительности он не справился с алкогольной проблемой, а просто нашел способ спрятаться от нее. Он организовал свою жизнь так, чтобы выпивка никогда не подворачивалась ему под руку, поэтому ты не увидишь его на факультетских вечеринках. Это не решение, а бегство. Трусливая хитрость.
— Это нечестно. Алкоголь для него — яд. Я читала, что у большого процента алкоголиков иная химия мозга, чем у всех остальных, и что алкоголь действует на них так, как не подействует ни на тебя, ни на меня. Это вовсе не хитрость бежать от того, что способно тебя отравить.
— Если бы он был Высшим, он смог бы обставить себя бутылками со всех сторон и не выпить ни капли. Или, лучше сказать, смог бы себя контролировать — выпить рюмку-другую и переключиться на имбирный эль. Но он не Высший.
— Высший, не Высший, — сказала Лизл, выкручиваясь из положения, — кому какое дело. Что тут такого?
— Все очень просто, Лизл, — медленно отвечал он, и она услышала в его голосе неподдельную злость. — Дело вот в чем. Эверетт Сандерс стоит ниже тебя в интеллектуальном отношении, но скорее продвинется на факультете только потому, что он мужчина. Это всегда так. Они толкают вперед своих и оставляют тебя позади, там, где могут по-прежнему пользоваться твоими работами, твоими идеями и открытиями, предоставляя кредит и статус менее талантливому. Это всякий раз бесит меня, и я не позволю, чтобы с тобой так обошлись!
— Полегче, Раф. Откуда ты знаешь, что все будет именно так? Нет смысла заводиться, пока…
— Лизл, да ведь все уже решено.
Слова эти поразили ее, словно громом.
— Что? Как ты можешь об этом знать?
— Слышал, как твой дружок Сандерс разговаривал с доктором Мастерсоном за ленчем в прошлом месяце.
— В прошлом месяце? И ты мне ничего не сказал?
Она видела его перекошенное лицо в свете уличных фонарей.
— Я просто не знал, как сказать. Я думал, что это убьет тебя. Я… я боялся, что это духовно надломит тебя.
Впервые за время знакомства Раф выглядел неуверенным в самом себе. И все из-за его отношения к ней. В любой другой момент это согрело бы Лизл, но все ее добрые чувства сдуло ледяным ветром нарастающей ярости.
— О чем именно они говорили?
— Я слышал лишь часть разговора, но разобрал, как декан говорил, что надеется на неудачу с твоей статьей, потому что в противном случае ему придется тебе объяснять, почему он отдал должность Эву. Он спросил Сандерса, нет ли у него каких-либо идей насчет того, как бы попридержать тебя, чтобы ты не ушла в другой университет.
