Рози огляделась еще раз, увидела, что с одной стороны ее прикрывает изгородь, а с другой — оливковые деревья, расстегнула пуговицы и «молнию» на джинсах и присела в нише между задним крыльцом и грудой газовых баллонов. Было уже слишком поздно беспокоиться о тех — если таковые имелись, — кто мог видеть ее с верхних этажей любого из соседних домов. Кроме того, в этой ситуации уже не до приличий.
«Ты спятила, и сама это знаешь».
Да, конечно, она знала, но… когда давление в мочевом пузыре уменьшилось и струя мочи потекла по земле ручейком, она почувствовала, как сумасшедшая радость заполнила ее сердце. В это мгновение она поняла, как чувствует себя человек, перейдя Рубикон и поджигая мост, по которому можно было бы вернуться назад.
Она шла еще часа два по совершенно незнакомым ей местам, пока не добралась до аллеи на западной окраине города. Перед «Миром ковров и красок» был телефон-автомат, и когда она воспользовалась им, чтобы вызвать такси, то с изумлением обнаружила, что находится уже, по сути дела, не в городе, а в пригороде Мэйплтон. Она натерла здоровенные волдыри на обеих ступнях, и, конечно, в этом не было ничего удивительного — она прошла больше семи миль.
Такси приехало через пятнадцать минут после ее звонка. Она успела зайти в универсальный магазин в дальнем конце аллеи, где купила пару дешевых темных очков и ярко-красный платок из искусственного шелка.
Рози вспомнила, как Норман когда-то говорил, что если хочешь отвлечь внимание от своего лица, то лучший способ — надеть что-нибудь яркое, привлекающее глаз.
Шофер оказался толстяком с непричесанными волосами, налитыми кровью глазами и дурным запахом изо рта. На его мешковатой, вылинявшей майке была изображена карта Южного Вьетнама, а под картой красовались слова: «Когда помру, отправлюсь в рай, потому что в аду уже был. Железный треугольник, 1969». Его маленькие глазки быстро обшарили ее всю, от губ и грудей до бедер, и, как видно, он удовлетворился осмотром.
— Куда едем, дорогая? — спросил шофер.
— Можете отвезти меня на остановку междугородных автобусов?
— Вы хотите сказать, в Портсайд?
— Это автовокзал?
— Ага. — Он взглянул наверх и поймал в зеркальце ее глаза. — Правда, это на другом конце города. Двадцатник. Вам по карману?
— Конечно, — сказала она, потом вздохнула и добавила: — Как вы думаете, сможем мы отыскать по дороге автомат Коммерческого банка ATM?
— Если бы все проблемы так легко решались, — ответил он и повернул флажок счетчика. Выскочила табличка: «$ 2.50. Такса за посадку».
Она начала отсчет своей новой жизни с того момента, как цифры в окошке счетчика перескочили с 2.50 на 2.75, а слова «Такса за посадку» исчезли. Больше она не будет зваться Розой Дэниэльс, если только ее не вынудят обстоятельства, — и даже не столько потому, что Дэниэльс — это его фамилия, а следовательно, опасная, сколько оттого, что она бросила его. Она снова станет Рози Мак-Клендон — девчонкой, исчезнувшей в аду, когда ей было всего восемнадцать. Не исключено, что ей придется несколько раз воспользоваться фамилией своего бывшего мужа, но и тогда она все равно останется Рози Мак-Клендон в своих мыслях и в сердце.
«Я действительно Рози, — подумала она, когда такси проехало мост Транкатауни, и улыбнулась словам Мориса Сендака, а голос Кэрол Кинг прошелестел у нее в мозгу как привидение. — И я Рози Настоящая».
Так ли это, однако? Настоящая ли она?
«Начнем выяснять это, — решила она. — Здесь и сейчас».
Такси остановилось на Ирокезской площади, украшенной фонтаном и желтой, ни на что не похожей статуей, и развернулось к ряду банковских автоматов. Крайний автомат в левом ряду был ярко-зеленый.
— Вам этот нужен? — спросил он.
— Да, спасибо. Я вернусь через минуту.
Но она отсутствовала немного дольше. Сначала она никак не могла набрать правильно код, несмотря на то что у автомата были крупные клавиши. Когда наконец справилась с этой частью операции, она не могла решить, сколько денег ей взять. Набрала семь-пять-дробь-ноль-ноль, хотела было уже нажать кнопку «Ввод», но в последний момент отдернула руку. Он изобьет ее за побег, если настигнет, — тут и гадать нечего. Однако если он изобьет ее так, что она сляжет в больницу… «Или убьет, — подсказал тихий голосок Послушной-Разумной, — он вполне может убить тебя, Рози, и ты просто дура, если позабыла об этом. Это случится потому, что ты посмела присвоить его кредитку ATM и… воспользоваться ею. Стоит ли рисковать из-за каких-то жалких семидесяти пяти долларов? Неужели этого достаточно?»
— Нет, — пробормотала она и снова потянулась к клавишам. На этот раз она набрала три-пять-ноль-дробь-ноль-ноль… и снова заколебалась. Она не знала, сколько в точности из того, что он называл «карманными», оставалось на счету, в который она забралась с помощью этого автомата, но триста пятьдесят долларов наверняка были довольно внушительными «карманными». Он так разозлится…
Она потянулась рукой к кнопке «Отмена/Повтор», а потом снова спросила себя: какая теперь разница? В любом случае он придет в ярость. Пути назад уже нет.
— Вы еще долго будете возиться, мэм? — раздался голос за ее спиной. — А то у меня уже кончается перерыв на ленч.
— Ох, простите! — воскликнула она, слегка вздрогнув. — Нет-нет, я просто… задумалась.
Она нажала кнопку «Ввод». На дисплее появились слова: «Пожалуйста, подождите». Ждать пришлось недолго, но достаточно, чтобы у нее в голове ярко вспыхнула фантастическая картинка: машина вдруг издает высокий певучий вой сирены, и механический голос рявкнет: «Эта женщина воровка! Остановите ее! Эта женщина воровка!».
Вместо того чтобы обозвать ее воровкой, дисплей выдал надпись «спасибо», пожелал ей приятно провести день и выплюнул семнадцать двадцаток и одну десятку. Рози выдавила молодому человеку, стоящему в ожидании рядом, нервную улыбку, избегая встретиться с ним взглядом, и торопливо пошла к такси.
Автовокзал «Портсайд» оказался широким приземистым зданием монотонно-песчаного цвета. Автобусы всех видов — не только «Грейхаундс», но и «Трейлуэйс», «Америкен Патфайндер», «Ориент-Хайвенс» и «Континенталь экспресс» — заполняли терминал, глубоко засунув свои рыла в посадочные доки. Для Рози все они были похожи на жирных поросят, с которыми нянчится их мамаша.
Она подошла к главному входу и заглянула внутрь. Была середина недели, и зал не был переполнен людьми, как она отчасти надеялась: чем больше толпа, тем безопаснее. Но она отчасти боялась толпы, поскольку за четырнадцать лет она не виделась почти ни с кем, кроме своего мужа и его коллег, порой приводимых им домой, чтобы пожрать и выпить. У нее появилась устойчивая боязнь толпы. По ее прикидкам, там все же было несколько сотен людей. Некоторые из них бесцельно слонялись взад-вперед, другие сидели на старомодных деревянных скамейках с высокими спинками, третьи играли в видеоигры, пили кофе в закусочных или стояли в очереди за билетами. Маленькие детишки держались за руки матерей, запрокидывали свои головки вверх и иногда скулили, как заблудившиеся ягнята, глядя на потускневшие фрески потолка. Динамик, грохочущий как глас Божий в эпической экранизации Библии, объявлял маршруты: Эри, штат Пенсильвания; Нашвилл, штат Теннесси; Джэксон, штат Миссисипи; Майами, штат Флорида (бестелесный, отдающийся эхом голос произнес это как Мияму); Денвер, штат Колорадо.
