— Ради Бога, не плачь, — сказал Луис. Он сам чуть не плакал. — Это всего на полдня.
— Полдня — это много, — буркнула Рэйчел и расплакалась еще сильнее. Луис обнял ее, а Гейдж с довольным видом обхватил обоих родителей за шею. Обычно, когда Рэйчел плакала, Гейдж тоже куксился. Но не в этот раз. Он заполучил нас обоих в свое полное распоряжение, подумал Луис. Ион, черт возьми, это знает.
Они с беспокойством ждали возвращения Элли, пили слишком много кофе и рассуждали о том, как проходит ее первый день в новом детском саду. Луис ушел в дальнюю комнату, где собирался устроить свой кабинет, и сидел там без дела, перекладывая бумаги с места на место. Рэйчел слишком рано начала готовить обед.
Когда в четверть одиннадцатого зазвонил телефон, Рэйчел схватила трубку после первого же звонка. Луис встал в дверях между кухней и кабинетом, уверенный, что это звонит воспитатель Элли, чтобы сообщить, что девочка им не подходит; желудок дошкольного образования не смог ее переварить и извергает обратно. Но это была Норма Крэндалл. Она сказала, что Джад собрал последнюю кукурузу и что они могут ею поделиться. Луис отправился к Крэндаллам с хозяйственной сумкой и попенял Джаду, что тот не обратился за помощью.
— Да она все равно большей частью дерьмовая, — отмахнулся Джад.
— Пожалуйста, не выражайся при мне, — сказала Норма. Она вышла на крыльцо с холодным чаем на старинном подносе с рекламой «Кока-Колы».
— Прости, любимая. Мне так стыдно.
— Ни капельки ему не стыдно, — сообщила Норма Луису и присела, поморщившись от боли.
— Видел, как Элли садится в автобус, — сказал Джад, закуривая «Честерфилд».
— С ней все будет в порядке, — добавила Норма. — Почти всегда так и бывает.
Почти, мрачно подумал Луис.
Но с Элли и вправду все было в порядке. Она вернулась домой ровно в полдень, сияющая, с улыбкой до ушей, ее нарядное синее платье «на первый день в садике» развевалось над исцарапанными коленками (на одной из которых красовалась свежая ссадина), в руке она сжимала рисунок с двумя то ли детьми, то ли подъемными кранами на ножках, одна ее туфля расстегнулась, одна лента для волос бесследно исчезла. Элли выскочила из автобуса с криком:
— Мы пели «У старика Макдональда была ферма»! Мама! Папа! Мы пели «У старика Макдональда была ферма»! Как в старом садике!
Рэйчел посмотрела на Луиса, который сидел у окна, держа на коленях Гейджа. Малыш почти уснул. Во взгляде Рэйчел было что-то печальное, и хотя она тут же отвернулась, Луис испытал острый приступ паники. А ведь мы и вправду когда-нибудь постареем, подумал он. Такова жизнь. Для нас не сделают исключения. Дети взрослеют… а мы стареем.
Элли подбежала к нему, пытаясь продемонстрировать картинку и свежую ссадину на коленке, а также рассказать про «У старика Макдональда была ферма» и про миссис Берримен, и все это одновременно. Черч терся о ее ноги, и она не упала только чудом.
— Тише, — сказал Луис, целуя дочь. Гейдж заснул, не обращая внимания на суматоху и шум. — Сейчас я его уложу, и ты мне все расскажешь.
Он понес Гейджа наверх — по лестнице, освещенной косыми лучами теплого сентябрьского солнца, — но на верхней площадке его вдруг пронзило дурное предчувствие. Луиса как будто накрыло волной темного ужаса. Он резко остановился и в изумлении огляделся, не понимая, что это вдруг на него нашло. Еще крепче прижал к себе сына, сдавил его так, что тот недовольно зашевелился. По рукам и спине Луиса пробежали мурашки.
Что такое? — подумал он в страхе и растерянности. Сердце бешено колотилось; волосы на голове едва не шевелились; он почувствовал, как к глазам приливает адреналин. Будучи врачом, Луис знал, что когда человек испытывает сильный страх, его глаза действительно вылезают из орбит; не просто широко открываются, а выпучиваются из-за резкого скачка кровяного и внутричерепного давления. Что за черт? Привидения? Господи, мне и вправду почудилось, будто что-то прошло совсем рядом и едва меня не задело. Я его почти видел.
Внизу скрипнула входная дверь.
Луис Крид подскочил и с трудом сдержал крик, а потом рассмеялся. Это выверты психики: внезапный страх, беспричинный озноб. Кратковременное помутнение сознания. Такое бывает — и тут же проходит. Что там говорил Скрудж призраку Джейкоба Марли? Почем я знаю, может быть, вы — это вовсе не вы, а непрожаренная картофелина. Может быть, вы явились не из царства духов, а из духовки. Чарлз Диккенс, возможно, и не догадывался, насколько это верно — и с психологической, и с физиологической точки зрения. Призраков не существует, во всяком случае, Луису они не встречались. За свою врачебную практику он засвидетельствовал смерть двух дюжин человек, однако ни разу не видел, как душа покидает тело.
Он отнес Гейджа в детскую и уложил в кроватку. Но когда укрывал сына одеяльцем, у него по спине вновь пробежал холодок, а перед мысленным взором внезапно возник «выставочный зал» дяди Карла. В том зале не было ни новых автомобилей, ни телевизоров самых последних моделей, ни посудомоечных машин со стеклянной передней панелью, чтобы наблюдать за волшебным процессом пенообразования. Там были только гробы с поднятыми крышками, подсвеченные тщательно скрытыми лампами. Брат его отца был владельцем похоронного бюро.
Господи Боже, зачем эти страсти? Гони их прочь!
Луис поцеловал сына и спустился вниз послушать рассказ Элли о ее первом дне в новом садике.
8В ту субботу, когда у Элли закончилась первая неделя в подготовительной группе, как раз в последние выходные перед тем, как студенты вернутся в кампус, Джад Крэндалл перешел дорогу и направился прямиком к семейству Кридов, сидевших на лужайке возле дома. Элли только что слезла с велосипеда и теперь пила холодный чай. Гейдж ползал в траве, изучая жуков и, возможно, пробуя их на зуб; он был не особо разборчив в источниках питательного белка.
— Джад, — сказал Луис, поднимаясь на ноги. — Пойду принесу вам стул.
— Не надо. — Джад был в джинсах, рубашке с расстегнутым воротом и резиновых сапогах. Он посмотрел на Элли. — Ты еще хочешь узнать, куда ведет та тропинка, а, Элли?
— Да! — Элли тут же вскочила. Ее глаза загорелись. — Джордж Бак из садика мне говорил, что там есть кладбище домашних животных, и я рассказала маме, но она сказала, что надо дождаться тебя, потому что ты знаешь, как ’уда идти.
Я знаю, да, — кивнул Джад. — Можно прямо сейчас и сходить, если твои мама с папой не против. Только н.° ень резиновые сапоги. Земля там местами болотистая.
