Валера говорил долго, добавляя все новые подробности. Наконец и он иссяк. Торжествующее выражение на его лице сменилось некоторой растерянностью. Он не мог взять в толк, почему я не убегаю в слезах и не пытаюсь опровергнуть его слова. И тут, когда в комнате, наконец, повисла пауза, настал мой час. Негромко, как будто бы про себя, но отчетливо, я произнесла, не оборачиваясь:
– Боже мой, детородный орган – не больше мизинчика, а уж разговоров-то…
В полнейшей тишине я прошла к двери и вышла в коридор. Через секунду за дверью раздался дикий хохот. Я поняла, что все рассчитала правильно. Не знаю, как на самом деле выглядел предмет его гордости, но сомневаюсь, что он решился бы представить доказательства моей неправоты немедленно. А может быть, я попала в самую точку. Так или иначе, после этой стычки Валера вот уже несколько лет зеленел при одном взгляде на меня. Шутки на эту тему прекратились только после того, как он написал статью про мужской стриптиз…
Самое странное, что гораздо больше Валеры на меня ополчилась Машка, его жена, хотя, казалось бы, она должна была испытать облегчение, ведь ей была известна правда о наших с Валерой отношениях. Но она так сильно любила своего непутевого муженька, что восприняла нанесенную ему обиду более остро, чем он сам…
Я вспомнила, что в то время, когда я была в «конюшне», Валера выходил, вроде как покурить. Чем он занимался на самом деле – непонятно. Вполне может быть, что наводил «порядок» в моем кабинете.
И все-таки, несмотря на то, что эта версия выглядела весьма правдоподобно, мне казалось – концы с концами не слишком сходятся. Взять, к примеру, цыганку. Для чего она? Что означают ее безумные угрозы и проклятия? Если бы встреча с этим живописным персонажем произошла сама по себе, я могла бы поверить в то, что она просто помешанная, хотя браслет-змейка на ее руке был слишком дорогим для сумасшедшей оборванки. И, тем не менее, я бы поверила. Если же она – часть неведомого мне плана, то ее появление было не случайным. Опять же, ворона – это же чистый фетиш, атрибут какого-нибудь мистического триллера с кровавыми жертвоприношениями. Вот уже второй раз за сегодняшний день я вспоминаю это слово – мистика. А ведь и правда, в этом что-то есть. Мне показалось, что я нащупала в темноте какую-то ниточку, за которую стоит ухватиться. Мистика…Мистика…Ну конечно же! Кибиткин! Как я могла забыть про него! Вот почему в голову все время лезет эта мистика.
История с Кибиткиным была не менее запутанной и таинственной, чем биография этого модного нынче писателя. Звезда его славы зажглась слишком ярко и чересчур поздно, чтобы не стать предметом пристального внимания дотошных журналистов. Но тут всех нас, жаждущих заполучить сенсацию для первой полосы, ждал большой облом: Кибиткин жил затворником, и интервью не давал! Никому и ни за какие деньги. Легко представить себе всеобщее разочарование. Читатели заваливали редакции мешками писем с просьбой поведать им о новомодном кумире, шлепающем свои леденящие кровь истории одну за другой, на радость своим поклонникам. А в редакциях только разводили руками и кусали локти – раздобыть что-нибудь об этом персонаже оказалось делом практически невозможным.
Впрочем, кое-что все-таки было известно. Но эта, известная часть еще больше интриговала и читателей и журналистов. Дело в том, что из прожитых шестидесяти лет пятьдесят шесть Кибиткин был самым обыкновенным человеком. Он не то, что книг не писал, он даже десятилетку не осилил – ограничился восемью классами. Работал, кажется, на заводе, После перестройки его, как и многих, сократили. Он, естественно, запил и пил горькую до тех самых пор, пока вдруг, в одночасье не решил написать роман, да еще с мистическим уклоном! Говорят, что это решение особенно сильно напугало его жену, безропотно терпевшую все его мытарства и пьянки много лет. Бедная женщина решила, что муженек спятил на почве, так сказать, злоупотребления. Да и как же иначе, если он всю жизнь даже фамилию свою писал с ошибками. Верная жена, пытаясь спасти мужа от насмешек, пилила его денно и нощно, до тех пор, пока он в один прекрасный день не исчез. Где господин Кибиткин провел последующий год – неизвестно. Только всплыл он уже знаменитым автором нескольких бестселлеров, которые печатались огромными тиражами и раскупались почище гамбургеров в Макдоналдсе. Одно весьма солидное издательство, заполучившее в свое полное распоряжение этого уникума, носилось с ним как курица с золотым яйцом. На Кибиткине делались огромные деньги, он стал признанным лидером всевозможных рейтингов, и все писал и писал, выдавая в год по десятку новых книжек. Теперь он жил в собственном особняке за городом, в издательстве лично не появлялся. Рукописи привозила его секретарша, она же по доверенности оформляла все документы. Кто занимался бытовой стороной жизни гениального отшельника? Еще одна тайна за семью печатями.
Некоторые поговаривали, что он продал душу дьяволу, но лично я в это не верила. Во-первых, само существование этого гения зла вызывало у меня сильные сомнения, а, во-вторых, как-то не верилось, что столь масштабная личность как Мефистофель могла польститься на жалкую душонку полуграмотного разнорабочего, каковым и являлся Кибиткин до своего неожиданного взлета.
Клубящиеся вокруг писателя-невидимки слухи не давали мне покоя довольно долго. У всех остальных давно опустились руки, но мне приспичило провести свое собственное расследование. Ну не верилось мне, что нет никакой возможности раскопать правду про чудо-писателя. А в том, что эта правда окажется сенсацией, я ни минуты не сомневалась. В нашей редакции меня отговаривали от этой безнадежной затеи, но я продолжала стоять на своем. Мое упрямство, как обычно, не довело до добра. Разговор с женой Кибиткина, Нелей, закончился ничем. Она мгновенно раскусила мои намерения и просто выгнала за дверь, как приблудившуюся дворнягу, крича на весь подъезд зычным голосом с сильным украинским акцентом всякие неприятные замечания лично в мой адрес и в адрес всей журналистской братии.
Это произошло несколько дней назад. И надо же было такому случиться, что именно в тот момент, когда я, точно побитая собака, вернулась в редакцию, чтобы зализать раны, до меня докопалась Галка и принялась настойчиво расспрашивать, как продвигаются дела с Кибиткиным и скоро ли будет готов обещанный материал. Я была в сильно расстроенных чувствах, и у меня помимо воли вырвалось: «Все просто отлично! Его жена мне тако-о-ое сказала!» Галкины глаза округлились, и она выскочила из комнаты, прежде чем я успела объяснить, что на самом деле имела в виду те эпитеты, которыми меня наградила эта темпераментная женщина. Потом я собралась, конечно, объяснить все впечатлительной секретарше, но руки так и не дошли и, похоже, что моя нерасторопность вышла мне боком. На кого-то моя неосторожная фраза произвела неизгладимое впечатление…
