— И к тому же, ты упоминал название мотеля…и город…
— Доури, — согласился Монет.
И в третий раз священник воззвал к имени своего Босса. А потом сказал:
— Тот парень вообще не был глухонемым, не так ли?
— Я почти уверен в том, что он был немым, — сказал Монет, — Но абсолютно уверен в том, что глухим он не был. Рядом с медалью лежала записка, написанная на обрывке бумаги из блокнота для записи телефонных номеров. Должно быть он ее подбросил, пока мы с дочерью выбирали гроб в похоронном бюро. Задняя дверь в доме была открыта, но не отжата. Должно быть он был достаточно умен, чтобы открыть замок аккуратно, не взламывая, но я думаю, что я просто забыл закрыть дверь, когда мы уходили.
— Что было в записке?
— Спасибо, что подвез, — сказал Монет.
— Черт бы меня побрал. Многозначительная тишина и потом тихий стук в дверь кабинки, где сидел Монет, рассматривая надпись
ДЛЯ ВСЕХ СОГРЕШИВШИХ И ПАДШИХ, ОБДЕЛЕННЫХ СЛАВОЙ ГОСПОДНЕЙ.
Монет забрал обратно свою медаль.
— Ты сказал об этом полиции?
— Конечно, я им все рассказал. Они думают, что знают, кто этот парень. Им хорошо знакома его табличка. Его зовут Стенли Дусетт. Он провел годы, околачиваясь с ней по всей Новой Англии. Прямо как я.
— На его счету уже были преступления, связанные с насилием?
— Несколько, — сказал Монет. В основном, драки. Однажды, он довольно сильно избил мужика в баре, после чего его обследовали в психушках вдоль и поперек на предмет психической вменяемости, включая и Серенити Хилл, в Огасте. Я не думаю, что полиция рассказала мне абсолютно все.
— А ты хотел бы знать все?
Монет подумали потом сказал:
— Нет.
— Его не арестовали?
— В полиции сказали, что это вопрос времени. И что он не очень — то умен. Но он был достаточно умен, чтобы провести меня.
— Он обманул тебя, сын? Или ты все-таки догадывался о том, что он не глухой? Мне кажется это очень важный вопрос.
Монет надолго задумался. Он не знал, был ли он честен сам с собой прежде, но сейчас он хотел получить правдивый ответ на эти вопросы. Заглянув в себя, он обнаружил там много такого, что ему не понравилось, но он старался рассмотреть все, что там было, ничего не упуская, по крайней мере намеренно.
— Я не знал, что он меня слышит, наконец сказал Монет.
— Ты рад, что твоя жена и ее любовник мертвы?
В глубине души, Монет дал немедленный ответ на этот вопрос и сказал «да». Вслух же он ответил:
— Я почувствовал облегчение. Мне очень жаль, Отец, но учитывая то, что она натворила и то, что удалось все уладить по-тихому, без суда, сделав реституцию из страхового возмещения, я чувствую облегчение после всего этого. Это грех?
— Да, сын мой. Может это будет неприятной новостью для тебя, но это так.
— Сможете ли вы даровать мне прощение?
— Десять раз " Отче наш" и столько же " Богородица, дева, радуйся",оживленно сказал священник. "Отче наш" за отсутствие милосердия- грех серьезный, но не смертный.
— А " Богородица, дева, радуйся"?
— За сквернословие на исповеди. Мы еще должны были коснуться вопроса супружеской измены — твоей измены, а не твоей жены, но сейчас…
— Вы опаздываете на ланч. Я понимаю.
— По правде говоря, у меня пропал аппетит, но, несмотря на это, я, конечно же, должен пойти и поддержать компанию. Но главное, думаю, это то, что я слишком… слишком подавлен, чтобы говорить сейчас еще и об измене.
— Я понимаю.
— Хорошо. А теперь, сын…
— Да?
— Я не хочу непременно доказать твою вину, но ты уверен, что не давал тому человеку своего позволения? Или не поощрял его каким-то образом? Потому что тогда бы мы имели смертный грех, вместо отпускаемого. Мне надо было бы проконсультироваться со своим духовным наставником, чтобы удостовериться, но
— Нет, Отец. Как вы думаете…может это сам Господь посадил его в мою машину?
— В глубине души, священник сразу же сказал: «да». А вслух: " Это богохульство, достойное еще десяти "Отче Наш". Не знаю, как долго ты не был в церкви, но даже ты это должен знать. А теперь, хочешь ли ты сказать что-то еще и поупражняться в " Богородица, Дева, радуйся" или мы уже закончили?
— Мы закончили, Отец.
— Тогда грехи твои отпускаются, как у нас говорят. Иди с миром и больше не греши. И позаботься о своей дочери, сын. У детей только одна мать и не важно, как она себя вела.
— Конечно, Отец.
Силуэт за ширмой пришел в движение:
— Могу я задать тебе еще один вопрос?
— Да, — Монет неохотно откинулся назад. Ему хотелось уйти.
— Ты сказал, что полиция его скоро возьмет.
— Мне сказали, что это вопрос времени.
— Я хотел спросить, хочешь ли ты, чтобы они его взяли?
И поскольку ему на самом деле очень хотелось уйти и начать искупать грехи в более приватной атмосфере своей машины Монет сказал:
— Конечно, хочу.
По пути домой он прочитал "Отче Наш" и "Богородица, Дева, радуйся!" на два раза больше, чем того требовалось.
7-Eleven — оператор крупнейшей сети небольших магазинов в 18 странах.
