– В твою деревню! – неожиданно для самой себя выпалила Юля. – Подбросишь, Анискин?
– Во-первых, моя фамилия Платов. Звать Иваном. А во-вторых, в Кленовке только тебя не хватало. Езжай домой, лягушка-путешественница.
– Если по-хорошему тебя не уговорить, – развела руками девушка. – Придется идти на открытый шантаж.
– Шантаж? Интересно, чем ты будешь меня шантажировать?
– Тем, что не сказала твоему майору!
– Ого! Быстренько колись!
– И не подумаю! Сначала в деревню отвези!
– Ладно, только мне сначала в больнице побывать надо. Прыгай в коляску!
Юля игнорировала предложение Ивана, уселась позади него и положила руки на плечи.
– Заводи свою тарахтелку!
Платову не удалось попасть по педали стартера с первой попытки: мешала грудь Юли, упиравшаяся ему в спину. Не требовалось быть гением дедукции, чтобы понять – бюстгальтера она не носила.
* * *
Лицо Нины Павловны было таким бледным, что почти сливалось с подушкой и повязкой на голове.
– Еще раз повторяю! – едва слышно сказала Бутина. – Не Рыжов меня ударил! Видел бы ты рожу того чудища. На шее обрывок веревки болтался. Мертвец это!
– Нина Павловна! Мертвецы не имеет привычки бить живых кирпичом по голове и душить, – терпеливо разъяснял участковый. – Не их это стиль!
– Откуда ты про стили знаешь? За иконкой он приходил, потому как она его. Не может спокойно в склепе лежать! Вот и Зоя в последнее время сама не своя была: все в город ездила, в церковь наверное…
– Точно в церковь?
– А куда же еще? Молилась видать за грешную душу своего дядьки, но видать прощения не вымолила. Так-то…
– Выздоравливайте, Нина Павловна, – вздохнул Иван. – Обещаю, что к вашему возвращению разложу всех покойникам по гробам, а живых отморозков отправлю за решетку.
– Не шути так, участковый и…храни тебя Господь! – старушка с усилием подняла руку и перекрестила Платова.
Юля дожидалась Ивана, пуская колечки дыма сигаретой, которую стрельнула у мужика с перебинтованной рукой.
– Как там твоя бабуля? Не склеила еще ласты?
– Отставить жаргон! Она еще нас всех переживет!
Мотоцикл выехал за город и вскоре свернул с шоссе на проселочную дорогу, представляющую собой набор рытвин и ухабов.
– Медвежий угол – твоя Липовка, старший лейтенант! – прокричала Юля на ухо Платову. – Не понимаю, как здесь вообще жить можно!
– Зачем же тебе сюда рваться?
– Просто больше пока податься некуда! Родаки в пьяном угаре и не заметят, что доченьки три дня дома нет.
Не доезжая до деревни, Иван остановил мотоцикл.
– Слушай, красавица, а что люди подумают, если меня с тобой в Липовке заметят?
– А мне без разницы!
– Значит так: до завтра тебя в бывший Дом колхозника определю. Там все равно никто не живет, а утром самолично на автобус посажу. Усекла?
Девушка с недовольной гримасой кивнула.
– Теперь рассказывай свои секреты.
Юля спрыгнула с сиденья и хлопнула Платова по плечу.
– А ведь теперь только от меня зависит, долго ли тебе в старших лейтенантах ходить.
– Ну-ну! – усмехнулся Иван. – Вот уж никак не думал, что моя карьера в твоих руках.
– В моих. Тот дядька, который к Рыжову приходил, заикался. Много в вашей глухомани мужиков с такой приметой?
Платов, нахмурившись, завел мотоцикл.
– Понятно. Поехали!
В Липовке хватало жителей с разного рода физическими и умственными недостатками, но заикался только один человек: предприниматель Николай Астахов. Паренек не слишком прочных нравственных устоев.
Прежде чем наведаться к нему, участковый поехал в деревенскую управу, взял у секретарши ключи от бывшего Дома колхозника.
Поднявшись вместе с участковым на второй этаж, Сизова обвела взглядом пыльные апартаменты и саркастически усмехнулась.
– Нет. Это не Рио-де-Жанейро. Это гораздо хуже.
Платов выволок из завалов разобранной мебели панцирную кровать и приладил к ней спинки.
– Ну, ты, знаток советской сатиры, скажи спасибо, что сюда впустили. Сейчас в деревне такие дела творятся! Меня вообще с работы погнать могут, если узнают, что я тебя здесь оставил.
Юля бухнулась на собранную кровать, забросила свои стройные ножки на спинку и сладко потянулась.
– Эт точно. Погонят. Интересно, а как ты в случае чего объяснять будешь, зачем меня сюда притарабанил?
На этот раз ухмыльнулся Иван, у которого был готов ответ на этот каверзный вопрос.
– Скажу, что ты свидетельницу решил оставить до тех пор, пока Витьку не отыщем. Может, ты знаешь, где Рыжов заныкался, да говорить не хочешь!
– Ты и вправду так думаешь?
– Нет, – покачал головой участковый. – Рыжов тебя в каморке запер. С какой стати ему с тобой откровенничать?
– Правильно мыслишь, Шерлок. Теперь пораскинь мозгами и выдай умозаключение о том, что я в этой конуре жрать буду.
– И откуда у тебя, пигалица, этот жаргон?
– Странствую, слушаю и изучаю устное народное творчество.
– Оно и видно, доизучалась, – вздохнул Иван. – А насчет еды не волнуйся. С голоду не помрешь. Я в магазин заскочу и куплю чего-нибудь.
Юля зевнула, продемонстрировав розовое, как у котенка нёбо.
– И про сигареты не забудь. Я только с фильтром курю.
Платов обернулся у двери.
– И «Беломору» рада будешь. Отдыхай!
– Успеха в расследовании! Наше вам с кисточкой!
* * *
В конторе сельхозкооператива весело гудел настольный вентилятор, гонявший душный воздух из угла в угол. Главная бухгалтерша задумчиво морщила лоб и шевелила губами, подсчитывая количество букв в слове, которое необходимо было вписать в клетки кроссворда. Перебрав в уме все возможные варианты, она поняла, что без посторонней помощи не обойтись.
– Егор Дмитриевич! Вопросик по вашей части. Воровской инструмент – пять букв.
– Фомка! – счетовод Симпляков заполнял финансовую ведомость, но ответил на поставленный вопрос ни секунды не задумываясь.
Подобного рода словечки звучали для него, как музыка. Егор Дмитриевич знал о мире криминала столько, что мог бы служить консультантом при МВД, но злая судьба сделала его всего лишь пронырливым счетоводом.
В районной библиотеке, куда Митрич заглядывал при каждом удобном случае он прочитал решительно все детективные романы и надоедал библиотекарям вопросами о датах поступления новых партий криминального чтива.
От заполнения ведомости Симплякова оторвал рокот двигателя мотоцикла участкового. Митрич выглянул в окно и, увидев, что Платов входит в Дом колхозника, поспешно встал из-за стола.
– Я на пару минут отлучусь?
– Да хоть на пару часов, – зевнула бухгалтерша. – Только, пожалуйста, еще одно словечко, Егор Дмитриевич. Уж очень сложное. Наука об отпечатках пальцев. Аж тринадцать букв.
