— Та девушка подаришь! — продавец кивнул на Алку, которая через две лавки от них задумчиво прикладывала к шее кораллы. — Красивый девушка. Сразу любить будет!
Гиви, наконец, сумел высвободиться.
— Слушай, какой ковер, — сердито проговорил он с ужасом внимая собственному, вновь пробудившемуся опереточному акценту, — Куда я его? В карман спрячу?
— А! — понимающе кивнул продавец, — тогда вот! То, что нужно мужчина!
Он отдернул пеструю занавеску, демонстрируя стену, спошь увешенную причудливо изогнутыми кинжалами. Гиви вновь застыл. К оружию он питал слабость. Особенно к холодному. Оно придавало уверенность.
Ятаганы — решил Гиви.
Он нерешительно полез в карман и вновь скривился.
Сука этот Шендерович.
Продавец, видимо умеющий читать по лицам, мигом потерял к нему интерес.
— Гиви! — заорал Шендерович, выныривая из-за очередной лавки, — блин! Яни! Ты что уставился. Давай сюда!
— Ты на меня не ори, — сквозь зубы пробормотал Гиви, в котором неожиданно проснулось попранное достоинство.
Шендерович плавно дал задний ход.
— Ты чего, — сказал он, подходя к Гиви и дружелюбно похлопывая его по плечу, — это ж подделки! Тут все одни сплошные подделки. А дерут, блин, как за музейные экспонаты, совести у них нет, вот что я тебе скажу… Таким кинжалом даже яблоко от шкурки не очистишь… Вот погоди, сходим на Лейили, на барахолку, купишь себе…
Гиви бросил печальный взгляд на кинжалы, грозно сверкающие на солнце. Они выглядели именно как и надлежало подделкам — лучше, чем настоящие…
— Пойдем, брат Яни, — уговаривал Шендерович, — пойдем, назначено нам.
— Не пойду! — неожиданно твердо сказал Гиви.
Шендерович несколько опешил.
— Да ты чего? Куда ты денешься?
— В консульство пойду. Есть тут консульство?
— Ну есть, — неохотно согласился Шендерович. — Типа посольство. И чего ты им скажешь? Что ты по пьяни по чужому паспорту выехал? Ты ж шпион… нарушитель границы.
— Разберемся, — угрюмо сказал Гиви. — Раскаюсь. Одумаюсь. Расскажу как вы, аферисты, меня своими сетями опутали. Не хочу я так. Что я как невольник — каждый кусок выпрашиваю…
— А! — сообразил Шендерович. — Так это, брат Яни… Я ж о тебе забочусь. Ты погляди, тебя ж как младенца тут каждый вокруг пальца обведет…
— Уж как-нибудь…
Шендерович пожал плечами.
— Перед Алкой шикануть хочешь, — проницательно сказал он, — пыль в глаза пустить. Все лавки скупить, бросить к ее ногам! Вокруг кораллов она тут выплясывала…
— Не твое дело… Слушай, одно из двух — либо я в доле, либо жертва интриги…
— В доле, в доле… На, — Шендерович втиснул ему в ладонь мятый комок, — сори, выбрасывай! Только потом не жалуйся, что, мол, не углядел, подделку всучили…
— Сказано, сам разберусь…
— Мальчики! — нетерпеливо крикнула Алка, бросив на прилавок очередное ожерелье, на сей раз с бирюзой… — Вы скоро там? Мишка! Ты ж говорил, вы на два забились!
— Идем-идем! — Шендерович извлек из кармана потертую на сгибах карту Стамбула. — Ага, вот… Теперь, кажется, влево… Не боись, тут всего пару минут ходу. А ты, Яни, деньги лучше спрячь. Потом потратишь, успеешь еще.
Он подхватил Гиви под руку, увлекая его по улице и попутно отмахиваясь от уж очень приставучих разносчиков.
— Ты, главное, помни — внушал он на ходу, — Ты — Яни. И у тебя все схвачено. Входишь, видишь Али, сразу говоришь — «Привет, Али!»
— По турецки?! — ужаснулся Гиви.
— А то этот Ставраки недорезанный по турецки умеет! По русски, как же еще…
Он подумал, потом великодушно разрешил.
— Можешь сказать «Хэлло!». Мол, хэлло, Али…
— А как я узнаю, что это Али?
— Да этот урод его от силы пару раз и видел. Входишь, сразу кричишь — «Али!». И все тут. Потом представляешь ему меня. Это, мол, Миша, босс наш. Запомнил?
— Запомнил.
— Я на него Алку напущу. Ему не до тебя будет. Они блондинок любят. Так что не дрейфь, все обойдется. А уж дальше я сам… Ты сиди, молчи.
— Ладно. А если спросит?
— Что спросит?
— Как дела, мол, Яни?
— Говори — хорошо дела. Алка! Как по турецки «хорошо»?
— Окей, — не оборачиваясь ответила Алка.
— Ну видишь, как все просто. Сюда.
Шендерович нырнул в открытую дверь — на Гиви, торопливо последовавшего за ним обрушился полумрак и такой густой запах кофе, словно Гиви окунулся в кофейную чашку.
За столиками маячили смутные фигуры.
— Это что? — шепотом вопросил он, — контора?
— Какая контора? — холодно отозвался Шендерович, — это кофейня. Разве дела делаются в конторе?
Несколько черноусых мужских лиц медленно обернулись к новоприбывшим.
Алка что-то прошептала на ухо Шендеровичу.
— Мерсаба, — вежливо сказал тот, — нэреде Али?
И ткнул Гиви локтем в бок.
— Али! — взвизгнул Гиви.
Совершенно опереточный официант в феске, подскочив, внимательно их оглядел.
— Русум? — спросил он. И заорал, обернувшись в зал, — Али! Эй, Али! Тут тебя какое-то чмо спрашивает.
— А? — слабо пробормотал Гиви.
— Не боись! — повторил Шендерович, дружелюбно хлопая его по плечу. — Видишь, все свои…
Из мрака вынырнул Али, совершенно неотличимый от остальных. На волосатой груди блестела толстая золотая цепь.
— Салям алейкум, — вежливо сказал Шендерович. И вновь ткнул Гиви локтем в бок.
— Салям алейкум, — покорно повторил Гиви.
— Здравствуй-здравствуй, хрен мордастый, — кивнул Али, — присаживайтесь. Привет, Яни. Давно не виделись. Как делишки?
Гиви, было, открыл рот, но Али уже отвернулся. Он поглядел на Алку, расправил пальцем усы, потом покосился темным глазом в сторону Шендеровича.
— Миша? — спросил он.
— Это есть Миша, — механически воспроизвел Гиви, — он есть наш босс.
— Босс — то запор, а то понос, — прокомментировал Али.
И, склонившись к Гиви через весь столик, громким шепотом спросил:
— Ему можно доверять? Рожа уж больно хитрая.
Шендерович пнул Гиви под столом ногой. Гиви непроизвольно дернулся. Стул под ним скрипнул.
— Как мне самому, — торопливо сказал Гиви.
Али неодобрительно покосился на него.
— Нервничаешь. — заметил он.
— С непривычки, — пояснил Шендерович.
Али понимающе кивнул.
Какие такие шарики? Пронеслось в голове у Гиви. Боже ж мой! Во что я впутался. Они ж наверняка наркотики переправляют. Или оружие… Кому я поверил? Авантюристу этому? Сейчас войдут эти… карабинеры… арестуют нас… А у меня еще и паспорт подложный. Горе мне, горе!
Он нервно огляделся. Красивые мужчины сидели за столиками, неторопливо попивая кофе.
— Товар есть? — сурово спросил Шендерович, поигрывая ложечкой.
