— Нам нужно знать, с кем он встретился в понедельник. Пожалуйста, попытайтесь вспомнить. Мне нужны названия клубов.
Они посмотрели друг на друга.
— Большой Ал, — начал Суарес.
Вдвоем они назвали с полдюжины хорошо известных клубов. Гаррет записал названия.
— Были и в других?
— О, да. Мы побывали в десятке. Просто шли по улице, заходили, танцевали с девушками и шли дальше.
— Разговаривали с кем-нибудь?
У них сузились глаза.
— Что вы имеете в виду?
Гаррет по-мужски подмигнул им.
— Пятеро мужиков вечером в городе одни. Неужели не угощали девушек выпивкой?
Строители улыбнулись.
— Конечно. Мы прихватили с собой четырех.
Четыре. Гаррет поднял бровь. Кто остался без девушки?
— Моссман обращал особое внимание на какую-нибудь из них? Приглашал кого-нибудь к себе в отель?
— Нет.
— Думаете, он во вторник встретился с кем-нибудь из понедельника и был убит? — спросил Суарес.
— Мы проверяем все возможности. Можете назвать девушек? Встречался ли с кем-нибудь Моссман, помимо вашей группы?
— Девушки не сказали нам фамилий, только имена, и Моссман ни с кем не говорил, кроме нас и девушек, — сказал Аптон.
— Давайте тогда имена девушек и их описания. — Про себя Гаррет застонал. Найти на Северном Берегу четырех девушек по именам и описаниям. Дьявольщина!
— Кроме певицы, — сказал Суарес.
Гаррет мигнул, чувствуя, что он что-то упустил.
— Какой певицы, мистер Суарес?
Строитель пожал плечами.
— Мы были в клубе… не помню, как он называется… и Моссман только и делал, что смотрел на певицу. Она тоже посматривала на него, строила глазки. Я помню, когда мы уходили, он задержался; оглянувшись, я увидел, что он разговаривает с ней. Но всего лишь с минуту.
— Как выглядит эта певица?
Суарес улыбнулся.
— Замечательно. Высокая. По-настоящему высокая, парень. Ноги у нее бесконечные. И фигура тоже!
Гаррет ощутил электрический ток по всему теле, все его волосы приподнялись дыбом. Он, сдерживая дыхание, смотрел на Суареса.
— У нее рост примерно пять десять?
— Или больше. Она была в таких туфлях и…
— Какого цвета у нее волосы?
— Рыжие. Не яркие, а темные, коричневато-рыжие.
Часть вторая
РЫЖЕВОЛОСАЯ ЖЕНЩИНА
Гарри сомневался.
— В понедельник вечером он перебросился несколькими словами с рыжеволосой певицей. Почему ты считаешь, что он захотел большего во вторник?
— Интуиция.
Другой причины он не смог указать. Никаких иных доказательств, связывающих Моссмана с певицей, как не было и доказательств связи Адейра с рыжеволосой. Только одинаковый рост и цвет волос заставлял предположить, что речь идет об одной и той же женщине. Итак… две загадочные смерти и две запоминающиеся рыжеволосые. У него было ощущение.
— Моя бабушка Дойл называет это Чувством — с большой буквы. Как будто древние суеверия, но все же… Мы все смотрели по телевизору игру Грин Бей — Лос-Анжелес, когда моему брату сломали колено, и вот в середине игры она вышла. Сказала, что не хочет смотреть, как будут калечить Шейна. И вот в середине третьей четверти… ему сломали ногу.
— Совпадение? — предположил Гарри.
— Но это не единственный случай. Чувство моей бабушки хорошо известно в нашей семье. С другой стороны, может, моя интуиция — вздор, но встречаются такие сумасшедшие, что лучше проверить и эту рыжую.
Гарри кивнул.
— Это я понимаю. Но давай вначале поедим: я умираю с голоду.
Гаррет тоже. Время ленча давно миновало.
— Как насчет Хуонга?
Ресторанчик Хуонга, маленькое грязноватое заведение в переулке Гран Авеню, тем не менее славился лучшим жареным рисом и яичными булочками в Сан-Франциско. Из любви к ним Гаррет научился не обращать внимания на просачивавшийся из кухни и покрывавший стены и китайские иероглифы на них однообразным серым налетом дым, научился просить столовую посуду у официантки, которая почти не понимала английского и чуть больше — ломаный китайский Гарри.
Гарри задумался.
— Долго ехать туда: ведь нам возвращаться обратно. Может, удовлетворимся чем-нибудь более близким?
Тоскуя по жареному рису, Гаррет согласился на сэндвичи в баре отеля.
— Кстати, — сказал за едой Гарри, — та ли это рыжая или не та, нам нужно узнать, куда ездил Моссман.
— Займусь такси.
Он позвонил из кабинета управляющего отеля. Для верности расширил временные рамки и попросил сведения о всех одиночных пассажирах, выехавших из района отеля с 7 до 8-30. Он боялся, что у него рука онемеет от письма; выяснилось же, что множество такси перевозило пассажиров вечером во вторник, однако почти все это были пары или группы. Около десяти машин перевозили в это время одного пассажира.
Он записал номера машин, куда ехали и как зовут шофера. Потом пришлось поджидать шоферов на стоянке у отеля, показывать им фотографию Моссмана, которую предоставила фирма Китко. Некоторых шоферов он нашел дома. "Был ли этот человек вашим пассажиром во вторник вечером?" Особенно его интересовали пять маршрутов в район Северного Берега. Никто, однако, не смог опознать Моссмана.
— Это вовсе не означает, что я его не перевозила, — сказала одна женщина шофер. — Просто не запомнила, понимаете?
Гаррет встретился с Гарри в отеле.
— Нуль. Ничего.
Гарри посмотрел на часы.
— Что ж, на этом пока кончим.
Гаррет поддержал его, и они вернулись на Брайант Стрит.
Когда они печатали отчеты, Гарри спросил:
— Как ты насчет того, чтобы для разнообразия захватить Лин? Я ей позвоню, а ты пока закажи где-нибудь столик на троих.
Гаррет покачал головой.
— Сегодня она твоя. Я поем у Хуонга и рано лягу.
— Ты уверен? — Гарри извлек отчет из машинки, быстро просмотрел его и подписал.
— Возвращайся домой к жене.
Уходя, Гарри помахал рукой.
Гаррет продолжал печатать. Немного погодя подошла Эвелин Колб.
— Вам телекс из Денвера. Кажется, Арт положил его под что-то на вашем столе.
— Под? — Он, хмурясь, порылся в грудах бумаг. Под. Бога ради. Телекс мог много дней пролежать незамеченным.
В телексе содержалось описание ценностей. Гаррет быстро прочел. Мужские золотые цифровые часы Сейко с растягивающимся браслетом и с таким количеством функций, что могли все, разве что по телефону не отвечали; гладкое мужское золотое обручальное кольцо, размер 8, надпись Б.А. — Дж. М. 8.31.73.
— Боже, — вздохнул он, чувствуя тяжесть в груди. — Сегодня у них годовщина свадьбы. Ну и подарочек!
