Испанские слова в памяти Малдера как-то неожиданно кончились. Что было просто подлостью с их стороны. И Малдеру ничего не оставалось, кроме как снова заговорить на родном языке. Только медленно:
─ Хорхе, чего ты так боишься? Что ты видел? ─ спросил он, указав на свой глаз.
Перепуганный человек осторожно поглядел вверх ─ словно на потолке могло сидеть что-то страшное. Наверное, раньше оно там все-таки сидело, но уже ушло, потому что индеец быстро и страстно заговорил.
Малдер, шевеля от напряжения губами, вслушивался в бессвязную речь. Постепенно он начал понимать, что рассказывает индеец. Отдельные слова повторялись особенно часто. Фокс машинально переводил возникающие в воображении образы на английский: «Свет, сверху, красный, синий, откуда-то сверху, оно там летало, свет, они… они брали людей, животных…»
Хорхе снова сорвался на истошный крик, и Малдер с трудом остановил бедолагу, в раздражении замахав руками:
─ Хорхе, стой, так я ничего не понимаю. Но компренде, понимаешь? Ты что сейчас сказал? Ту сэ ─ что? Людей? Омбрес?
Индеец растерянно оглянулся, потом вдруг протянул руку к Малдеру, вытащил из кармана его куртки фломастер, встал и принялся черкать по стене. Ему понадобилось всего три движения, три линии. Затем он отступил на шаг и выжидательно посмотрел на белого человека.
Обалдевший Малдер не мог оторвать взгляд от примитивного ─ и знакомого, как собственное отражение ─ рисунка: вытянутая яйцевидная голова, лишенная рта, но снабженная двумя огромными глазами, расположенными выше, чем человеческие.
Военно-морская обсерваторияСоединенных Штатов
7 июля 1994
Два часа пополудни
Работа с Малдером в «Секретных материалах» имела массу побочных эффектов. В частности, обогатила Дану Скалли множеством необычных знакомств: фанатики НЛО, хакеры, экстрасенсы. Именно благодаря своим неофициальным источникам и экспертам Малдер раскручивал большинство дел и пропускал через себя сумасшедший поток разнообразной информации, отсеивая мельчайшие крупинки истины. Той самой, которая бог знает где.
Таинственные сигналы из космоса, присылаемые Малдеру неутомимыми могаканами-радиолюбителями, обычно анализировал вот этот, сидевший сейчас напротив, лохматый симпатичный мужчина по имени Тед Тройски, и вправду похожий на плюшевого медвежонка Тедди.
─ Похоже на сигнал «Ух!» ─ с неподдельной радостью в голосе сообщил он.
─ А что такое сигнал «Ух!» ─ немедленно переспросила Дана. В отличие от своего собеседника она вовсе не считала, что он исчерпывающе ответил на ее вопрос.
─ В штате Огайо есть радиотелескоп, которому до сих пор не срезали финансирование. Там работает мой приятель. Они вели микроволновой поиск внеземных цивилизаций. В августе семьдесят седьмого года этот парень, Джерри Эдвардс, получил распечатку сигнала, пришедшего из космоса. Он так обрадовался, что написал на полях распечатки «Ух!»
─ А что было в распечатке?
─ Запись сигнала, в тридцать раз более сильного, чем общегалактический радиофон. Длина волны ─ двадцать одни сантиметр. Этой частотой запрещено пользоваться всем спутникам и космическим кораблям. Сигнал был не постоянным, а прерывистым, похожим на азбуку Морзе. Но что самое главное ─ этот сигнал, судя по некоторым наблюдениям, включался только тогда, когда попадал в луч телескопа. Сигнал «Ух!» ─ лучшее доказательство того, что жизнь вне Земли действительно существует…
По мере того как румяная, обросшая клочковатой бородой, физиономия Теда становилась все более сияющей и восторженной, выражение лица Даны постепенно претерпевало метаморфозу от сдержанной надежды до остекленелого недоумения. Тед, которого Скалли искренне считала серьезным ученым, в свою очередь, искренне считал мятый листок доказательством существования зеленых человечков. Или серых. В крапинку. Еще один малдеров брат по разуму.
─ Но это! Это намного лучше! ─ блестя глазами поверх края листа, захлебывался от восторга Тед. ─ Откуда у вас эта бумага?
─ Может быть, это вы мне скажете, откуда могла взяться такая информация? Из штата Огайо?
Тройски в одно мгновение растерял все улыбки и внимательно посмотрел на колонки цифр.
─ Вряд ли, ─ ответил он, огорченно всплеснув руками. ─ Проекты поиска внеземных цивилизаций еще существуют, но все они на ладан дышат из-за плохого финансирования. Например, есть проект в университете Беркли, в Обществе исследования планет…─ он прищурился, вспоминая, ─ …есть в Гарварде такой же проект, потом в Аргентине… НАСА работала над этой проблемой в Калифорнии… и еще в Аресибо на Пуэрто-Рико. Вот и все. Еще наверняка есть у русских, но вряд ли вам это поможет.
«Не так уж много, ─ подумала Дана. ─ Пожалуй, найду».
Академия ФБР в Куантико
7 июля 1994
После трех часов пополудни
Наверное, это был день, особо благоприятный для распечаток. Начав с одного листа в квартире Малдера, на протяжении дня они множились с такой скоростью, словно размножались делением. Через час Дане уже казалось, что она просто утонет в списках пассажиров и расписаниях аэропортов, находящихся неподалеку от Вашингтона. Рейсы на Москву и Санкт-Петербург она оставила на закуску, втайне уповая, что причиной исчезновения напарника было что-то более цивилизованное чем русская провокация.
Пухлая стопка бумаги, образовавшаяся в лотке принтера в результате одного-единственного компьютерного запроса, заставила Скалли тяжко вздохнуть. И регулярно повторять этот тяжкий вздох в течение полутора часов напряженной работы, от которой в глазах то и дело начиналось мерцание и даже жужжание.
И все-таки она чуть было не пропустила эту фамилию. Среди трех десятков пассажиров, улетевших утренним рейсом Вашингтон ─ Сан-Хуан с промежуточной посадкой в Майами, между Джеффом Гостином и Бетти Грант гордо красовался генерал Грант, назвавшийся, правда, не генералом, а просто Чарльзом.
Это был один из псевдонимов специального агента ФБР Фокса Уильяма Малдера, известный в Конторе только троим.
Центр атмосферных и астрономическихисследований
Аресибо, Пуэрто-Рико
7 июля 1994
Поздний вечер
К вечеру погода испортилась. Жару в считанные минуты смело надвигающейся бурей. Тучи, передвигаясь длинными тягучими прыжками, затянули все небо, затем сомкнулись краями, опустились пониже, разом тяжело выдохнули и выпустили на волю тонны воды. Если бы ветер не дробил эту воду на капли, роскошную тропическую листву ободрало бы с ветвей в один миг.
