Кея расстегнула браслет, который разломился на две одинаковые, соединенные шарниром половинки, и разложила на столе. Затем нажала незаметную кнопку, и над браслетом возник сотканный лучами экран.
— Это моя родная планета — Юка, — сказала она.
На экране возникло изображение. Это был словно короткий фильм о планете, где было все: города, природа, люди. Камера облетала планету и погружалась в океаны, и все это Андрей видел словно в живую, потому что изображение было трехмерным и удивительно реальным, словно кусок чужой жизни непостижимым образом перенесся на кухню. Казалось, в этот экран, как в окно, можно было высунуть руку, чтобы ощутить ветер далекой Юки.
Когда окно в другой мир погасло, а Кея собрала браслет и снова застегнула его на запястье, Андрей для себя уже все решил. Ни сомнений, ни вопросов больше не было. Не думал он в этот момент о том, что ложь часто складывается из кусков правды, и правда в одном не означает правды в другом. Не видел он обмана мелким шрифтом, потому что большая, заманчивая, невероятная правда заполнила собой все воображение.
Он тяжело поднялся и сказал:
— Я согласен. Что мне надо будет сделать?
На лицо Кеи вернулось обычное уверенное выражение и, зачем-то заговорщицки понизив голос, она приступила к пояснениям:
— Я дам тебе таблетки… — Кея тут же полезла в сумочку, быстро достала похожий на портсигар футлярчик и торопливо раскрыла его. Капсулы высыпались на стол и раскатились, но она не стала их собирать и продолжила: — Они помогут тебе не только осознавать себя и свои действия, но и помогут удержаться во сне.
— А сколько надо…
— Достаточно двух. Ты почувствуешь себя в своем сновиденном городе, как в реальности. Но покинуть этот город мало, ты должен предпринять в своем сне путешествие в одно необычное место. Вслед за мной. Я тоже сейчас засну и сумею проникнуть своим сознанием в твой сон. Мы отправимся в так называемый Замок, где произойдет инициация и передача знаний.
— Хорошо. Так и договоримся, — устало согласился Андрей. — А сейчас, если можно, я хотел бы ненадолго остаться один. Мне надо прийти в себя.
— Конечно. Я понимаю.
Кея поднялась и привидением прошла мимо Андрея, лишь чуть задержавшись возле него, словно для того, чтобы что-то сказать или сделать, но ничего не сказала и не сделала, а направилась в гостиную. Андрей же остро почувствовал, как расслабляются во всем теле мышцы, как отпускает напряжение, и одновременно тягуче потянуло от груди к животу, но не от страха, а от какого-то томительного ожидания или предчувствия. Захотелось согнуться, и, сгорбившись, он сидел, опустив голову к коленям.
Посидев так немного, Андрей встал и плеснул себе вина, початая бутылка которого стояла в холодильнике. Потом взял со стола две капсулы и направился к Кее.
— Кея, пора меня инструктировать, — Андрей старался, чтобы голос звучал бодро.
— У меня есть карта…
Андрей сел на диван, смахнул рукой с придвинутого к нему столика кипу журналов на пол и сделал приглашающий жест.
— Это некая общая карта, которая символически показывает страну сновидений, — Кея развернула небольшой лист. — Как ни странно, во снах людей много общего. Вот это, например, Город, — она указала на центр карты. — Когда тебе снится твой Город, ты находишься именно здесь. А это тот самый Замок на севере, в который мы должны попасть.
— А почему север внизу? Его всегда вверху изображают.
— Сон — это зазеркалье, отражение нашей реальности. И поэтому во сне все перевернуто. Логично?
— Да, я совсем забыл. Да и странно, если бы карта сновидений была оставлена обычным способом. А это что? — Андрей сместил палец немного ниже Замка. — Что это тут написано? «Крайний предел, куда сновидцы осмелятся дойти. И здесь будут драконы», — прочитал он.
— А мы туда не пойдем, — сказала Кея.
— Да, это было бы не серьезно, — протянул Андрей. — Драконы какие-то…
— Конечно, несерьезно. Карта ведь земная. Мифология… В моем мире таких карт не составляют — это запрещено. А пойдем мы вот здесь, — Кея провела пальцем по карте, — через Янтарные Горы.
Она показала на мелко нарисованные холмики, которые тоже были неразборчиво подписаны.
— Мне не сложно проникать в чужие сны, у меня большая практика в таких вопросах. В принципе, ничего страшного на нашем пути попасться не должно, разве что какие-нибудь сирены, но мало ли что. Вдруг заблудишься.
— Сирены — это такие сладкоголосые пышногрудые русалки? Или я что-то путаю?
— У каждого свои сирены. Возможно, у тебя они и пышногрудые, — пожала плечами Кея. — А когда дойдем до Замка, если получится, проникнем внутрь, и я проведу тебя в зал для инициации.
— Зал для инициации во сне? — уточнил Андрей. — И что дальше? А если не получится?
— Честно говоря, не знаю. Будем надеяться, что все пройдет хорошо. Но Замок — это мир теней. Мрачное место. И это врата в еще более темные места. В Лабиринты, суть которых Опасность и Знания.
Андрею стало не по себе, и чтобы это скрыть, он решил сменить тему.
— Ну что, может, прогуляемся перед сном? Чтобы лучше спалось? — Андрей лениво откинулся на диване и смотрел на Кею с доброжелательным интересом, невзначай скользя взглядом по фигуре.
— Не стоит, — ответила Кея. В линиях ее резко очерченных губ зазмеилось пренебрежение. — Мое снотворное достаточно сильно, чтобы мы заснули хоть днем. А звезды расположились сегодня особенным образом. Именно сейчас.
«Однако у нее характер», — обиженно подумал Андрей, но вслух сказал:
— Скажи, а чтобы ты делала, если бы я отказался? Я ведь мог бы взять, да и отказаться. Все твои планы, о которых ты так и не проговорилась, рухнули бы?
— Это бы осложнило дело, — сказала Кея. — Но, наверное, уговаривала. Спасибо, что избавил меня от этого.
Только в этот момент Андрей задумался, что для Кеи он, в сущности, такой же дикарь, каким для него самого были полуголые, вооруженные копьями и луками туземцы островов южного полушария. Как наивно, наверное, выглядел он в ее глазах со своим приглашением прогуляться.
— Ладно, что уж время тянуть, — сухо сказал Андрей.
Он вернулся на кухню, запил капсулы чуть теплой водой из чайника, и вдруг опять ему стало тоскливо до слез, словно отрезал он этими таблетками путь назад. Андрей оглядел кухню, словно в последний раз, подошел к окну, за которым разливалась ночь, а затем вернулся и положил ладонь на руку Кеи, легонько сжав.
— Ты можешь лечь здесь на диване. Вот плед, если будет холодно. А я пойду в спальню, — тихо сказал он. — Надеюсь, мы еще увидимся.
