Борис Иванов - Репортаж

Кстати, только тогда, когда я условно употребил эти, принадлежащие скорее морали и религии категории «рай» и «ад», мне пришло в голову: не здесь ли, не в этих ли двух вариантах реализации всякой жизни и всякой идеи и коренятся наши исходные идеи добра и зла. Дьявола и Бога? Чем станет по отношению к нашей колеблющейся, промежуточной плоти ее собственное воплощение в низшем информационном уровне? А в высшем? Не рассказал ли я сам себе старую историю милейшего доктора Джекила и мерзкого мистера Хайда на языке анализа систем? Ладно, посмотрим, как выглядят эти персонажи в мире одноклеточных...»

Двенадцать страниц математического бреда. Несколько вконец обуглившихся листков. Глаза слипаются. Спать.

Ветер в стонущем лесу. Крысиное шуршание по закоулкам разоренного дома. Громыхание, непонятные шумы и глухие проклятия из подпола. Заснешь тут...

Сгорбившись и растирая руками лицо, подошел Айк.

– Шеф, вы звали? Все у вас в норме?

– Тебе показалось. Как там Сол?

– Я не хотел сразу говорить... Кажется, все. Вам не придется дежурить, шеф. Он еще долго протянул с такими ранами...

– В сознание он не приходил?

– Нет...

– Так, наверное, и лучше. Надо... Ну, наверное, надо его перенести в фургон и там закрыть. Здесь всякая нечисть, крысы... А нам, к тому же, объясняться с властями. Пошли.

Они старались не поворачиваться спиной к туману. А там лес, уже не скрываясь, жил своей жизнью, призрачные огни вставали между стволов, дурные голоса окликали их... Несколько раз что-то непонятное задевало по лицам. Словно не желая показать, что они боятся, Стивен и Айк задержались у двери.

– Ну, получается что-нибудь? – спросил Айк.

– По крайней мере, не пусто. И у меня есть чувство... Ощущение, что я что-то из этого вытащу, – ответил Стивен, разминая левое предплечье и стараясь вычистить из-под ногтей серый налет.

– Интуиция у тебя есть... Ладно, я пока держусь...

Они снова, в которой уже раз, забаррикадировали дверь и укрепили пирамиду наваленного на люк хлама. Затем Айк поднялся на чердак-антресоль – прикинуть обстановку, а Стивен соорудил импровизированный фон с эмблемой «Джей-Джей-Ти», врубил подсветку и зачитал в видеокамеру короткое резюме происшедшего и понятого. Потом выключил камеру и взялся за разбор наследства Сирила Дж. Гэррода.

Он надел наушники и взялся за магнитофонные кассеты, помеченные «Дневник». Почти сразу стало ясно, что прослушивать их из конца в конец – занятие бесполезное. Почти со всех пленок сыпалась дробь компьютерной числовой записи – должно быть, преобразованные данные каких-то экспериментов. Наскоро погоняв туда-сюда большую часть записей на кассете, помеченной небрежным красным крестом, Стивен вдруг наткнулся на тот самый голос – голос Сирила Дж. Гэррода. Голос был тороплив и местами неразборчив.

«Нет времени, – торопливо диктовал хрипловатый стариковский баритон. – Нет времени на записи в журнале. Результаты... События приобретают дурной оборот... Начнем с главного: теперь совершенно ясно, что разделение уровней... уровней э-э-э... воплощения одушевленной материи может быть достигнуто сообщением э-э-э... Объекту превращения некой информации. Да-да, не энергии, а именно информации. Это, кстати, открывает интереснейший подход... Э-э-э... подход, основанный на принятии принципа эквивалентности этих двух понятий... Впрочем, ладно! Нет времени. Так вот, еще тогда, когда гадали мы с тобой, дорогой мой Игрек, еще тогда мы породили этот термин – СЛОВО ВЛАСТИ. Пожалуй, это как раз про нее и сказано, про эту трансформирующую информацию. Тут важно... О... ч-черт! Куда это...»

Щелчок, шуршание ленты...

«Так вот, – продолжал голос. – Сначала важно выделить два момента – информация по природе своего э-э-э... носителя может сильно варьировать: свет, звук, код ДНК... Лишь бы она была воспринимаема объектом. Биологической системой... Второе...»

Опять грохот «за кадром». Кажется, хлопок выстрела...

«Так вот, еще пару слов о форме информации. Мы стали экспериментировать с самой дешевой формой информации, со звуковой. Прекрасно отработаны формы записи, воспроизведения звука, хранения звукозаписей —

чего ж еще искать... И потом... И потом, сказано ведь: СЛОВО ВЛАСТИ...

И теперь – второе. Предыдущие математические соображения уже достаточно сузили область поиска. Где экспериментировать, где искать – не проблема. Осталась лишь неопределенность, связанная с тем, что если проблема имеет два математических решения, а им соответствует только две “чистых” формы воплощения одушевленной материи – форма, так сказать, “ангела” и форма “дьявола”, то трансформирующая команда, заклинание – СЛОВО ВЛАСТИ – само должно существовать в двух как-то взаимосвязанных формах. Здесь было много неясного, а решение оказалось до смешного просто... Старая хитрость Каббалы. Я это на всякий случай оставил у Морриса в сейфе... Ты должен был понять мои намеки в тех письмах... На твое имя. Очень коротко, но ты поймешь, а другим и не надо... Итак, формула для обоих превращений у меня здесь на пленке, под рукой, но это – последнее средство... Последствия непредсказуемы... И главное...»

Резкий щелчок, длительное шуршание...

«И главное, – голос говорящего слегка прерывался, словно после бега или, скорее, после борьбы. – Главное – как уберечься от трансформирующего воздействия самим? Я слишком поздно понял важность именно этого момента... Нет, а понимал, что нужно изолировать экспериментатора... Заранее заказал звукоизолирующие боксы, клетки... И их вовремя изготовили... Я просто не учел, что еще на первых подходах к решению, при моделировании, при опытах на отдельных составляющих компонентах решения уже будет проявляться трансформирующий эффект. Это ведь информация – штука гораздо более проникающая, чем любая радиация... Черт его знает, может быть, на стадии чисто математической разработки уже само размышление над свойствами СЛОВА ВЛАСТИ, уже само восприятие разных форм его математического описания... сама наша чертова работа вносит в наше сознание, или, может, помимо него, протаскивает в биосистему наших организмов это превращающее знание. Человек, говорят, есть то, что он ест... Вот уж не думал, что в таком смысле...»

Неясный шум, ожесточенная, но совершенно непонятная перебранка, щелчок... Шорох...

«Теперь, наконец, можно толком поработать... Надо было мне вести не лабораторный журнал, а самый обыкновенный дневник. Старый, добрый дневник пожилого джентльмена. Тогда бы я, по крайней мере, смог точно вспомнить, когда именно стал замечать за своими людьми эти... странности. Думаю, что первым начал Хэновес... На него эта работа с частотными анализаторами, с микшированием, стала оказывать прямо-таки наркотическое воздействие... Сначала я это не так понял... А, может, Сью была первой?.. Со своими странными снами. Снами, которые сбывались. По-моему, она окончательно стала путать сон и явь, в конце концов...