Она ушла по магазинам, как тебе уже сказали. Телефон, по обыкновению своему, забыла. А часы, часы просто нашла.
Да заглохни ты! Я тоже могу варианты предложить, вот только, хреновые. Что с того?
Ты опять истерить…
Всё! Хватит. Сейчас я просто жду.
Через силу удаётся прервать внутренний спор. Ох, как же я обожаю мусолить всевозможные варианты развития событий. Из детства всплывает выражение «разводить демагогию» – мы говорили «димагогию». Подразумевалась пустая, ни к чему не ведущая болтовня. Я тогда считал, что это от имени Дима. У нас действительно был один Дима, который любил болтать попусту. Вот я и определил происхождение выражения от него. И сейчас я нет-нет, но пытаюсь начать разводить эту самую «димагогию».
Как и предполагалось: к полудню небо безоблачно, жарко неимоверно. Ещё и ветра нет. Я снимаю футболку, остаюсь с голым торсом. Помогает, но слабо, и уже через минуту за футболкой следуют джинсы. Походить бы в трусах, но как-то неуютно себя чувствую. Наверно я параноик всё же, кажется что кто-то, да следит. Бросив джинсы на диван собираюсь взять из шкафа летние брюки.
Негромкий стук. Марина!
Бросаюсь к двери, распахиваю: там стоит девушка-администратор, к которой я недавно обращался. Брюки не одел…
– Можно войти? – Она улыбается, опущенные руки сцеплены в замок, отчего грудь подалась вперед, свободно, не стесненная двумя расстегнутыми сверх приличия пуговицами рубашки. Если не перестану пялиться, выдавлю себе глаз. Один, для начала. Я справляюсь таки с накатившим оцепенением и, отступив в сторону, говорю:
– Да, конечно. – Закрываю дверь. Брюки, брюки… Иду к шкафу, задержавшись напротив девушки, с некоторой надеждой утоняю: – Вы что-то узнали или нашли?
Она смеётся, как мне кажется, немного нервно.
– Э, нет. Я просто зашла сказать, что… – и замолкает. Сосредоточенно смотрю на неё в ожидании продолжения. Вместо этого меня толкают к стене. Дальше всё происходит чересчур стремительно: левой рукой она пригибает немного мою голову и целует, правая же, несколько раз, сильно сжимает ту часть моего тела, что уже при виде груди проявила волнение, а тут, тут реакция тем более не заставила себя ждать, к тому же девушка начала делать рукой ещё и поступательные движения – вверх, вниз. Ну нихрена себе, чо за дешевая комедия? Твою так, она ж без лифчика!? Твёрдые соски упираются в меня, ещё более укрепляя нижнюю часть.
– Дфа… пгдит… – С трудом отстранив девушку, громко сглатываю и наконец-то выдавливаю из себя: – Ты чо творишь? Совсем уже? – Вместо ответа она пытается снова прижаться ко мне и моим губам.
Звук дверного замка, сработавшего от ключ-карты, обрывает это странное домогательство. Когда дверь открывается, администратор, уже в полностью застегнутой рубашке, негромко сказав – Здравствуйте – выскакивает из номера мимо Марины и убегает.
– Здравствуйте… – Проводив девушку взглядом, жена входит и пока вешает рюкзак, не глядя на меня, говорит: – Это кто? Чего она умчалась так быстро? Ты е… – Фраза обрывается, едва повернувшись, она замечает «шалаш» у меня ниже пояса. Её лицо вытягивается, принимая, слабо сказать, удивленный вид.
Не вздумай кинуться за брюками! Будешь выглядеть как застуканный изменник!
– Это администратор, я просил её найти кое-что для меня. Она… – Говорю совершенно спокойно, уверенно, однако весьма красноречивая улика – Мёртвые котята! Думай о мёртвых котятах! – всё ещё, выставляет меня в плохом свете. Марина перебивает:
– Где? В трусах? Ну и как, нашла? – Она вскидывает руки ладонями вверх. – Не отвечай, не надо, сама вижу, что нашла. Не мог сам найти? Бедняжка, в туалет наверно захотел, а «кое-что» найти не смог, аж администратора звать пришлось! – Разувшись, супруга, проходя дальше в номер, отталкивает меня, отчего врезаюсь в шкаф. Самое время надеть штаны.
Одеваюсь полностью, добавляя к брюкам рубашку. Несмотря на жару, внутри меня всё холодеет. Волосы на руках подымаются. Лицо полыхает, начинает дёргаться правое веко. Такого просто не может быть. Это ж бред! Жена застала с другой. Бред! Хрен докажешь ей сейчас. Бл… мысль тормозит ручником: надев носки и выпрямившись, я, наконец, замечаю стоящего у двери Американца. В голове стремительно пролетают события последних суток. Указывая на мужчину пальцем, поворачиваюсь к жене, и говорю:
– А ты не хочешь мне рассказать, где ты была?
– Что? Я… Не уходи от темы! – Встав у окна, Марина обвинительным жестом тычет в меня зажженной сигаретой. – Ты…
Я взрываюсь криком:
– Какой ещё темы? Я тебя с утра не видел! Телефон оставила, ни записки, ничего! Где ты была? – Схватив со стола часы, подхожу к ней вплотную и цежу сквозь зубы: – Что его часы делают на нашем столе?
Левым плечом чувствую прикосновение. Дежавю.
Оборачиваюсь и со злобой говорю, подошедшему Американцу:
– Не трогай меня.
– Sir…5 – Он начинает говорить, всё ещё держа руку на моем плече.
– Убери руку!
– Sir, I thi…6 – Его рука всё там же.
Ах ты… зажав часы в кулак, резко бью его в нос. Марина вскрикивает. Отшатнувшись, мужчина опускается на кровать. Из под прижатых к лицу ладоней течёт кровь. С абсолютно ничего не выражающим лицом он бросает на меня взгляд, а затем… Левая рука рывком перескакивает к грудине, он делает пару резких вдохов и заваливается на бок. Фак…
Нашариваю спинку стула и медленно, очень медленно сажусь. Бросив в окно сигарету, Марина подбегает к Американцу щупает на шее пульс, потом выбегает из номера.
Он умер? Сердце походу… Зачем бил то?.. Полиция… родным сообщат ведь… на работу… дальше карусель мыслей становится бессвязной и малопонятной.
Сижу, уставившись на труп посреди кровати. В голове каша. Звуки проезжающих машин, голоса людей и даже вонючий, удушающий выхлоп от автобуса, остановившегося прямо под окнами и мерно тарахтящего – всё это почему-то добавляет в происходящее иррациональности.
Из мысленной солянки выпрыгивает воспоминание-речь с одной из экскурсий «Местное пиво вы нигде больше не купите. Пивовары его продают только в местные магазины, только! Никуда больше. Название пиву, дали по фамилии, как вы могли догадаться, конечно же, самого герцога Эгинбурга!»
В «Легенде» я взял «Эгинбург»…
