Среди его многочисленных врагов и конкурентов в бизнесе гринписовцев и сектантов не наблюдалось. А вот дети были ценностью для большинства. Угроза смерти ребенка, – прекрасный способ заставить склонить голову даже самых бесстрашных из смертных. Врагов у Бегемота хватало, Большие деньги - Большие проблемы, так что «вакцинопрофилактика» использовалась не только против сил Света …
Но сейчас речь не шла о заурядном устранении светлой души или устрашении конкурента. Это был какой-то редкий, из ряда вон выходящий случай. Случай, которому гроссмастер приказал уделить особое внимание.
Ангелине позарез надо было выполнить задание безупречно. Бегемот промашек не прощал, а сегодня он соизволил позвонить ей лично, впервые за последние два года. Сие могло означать только одно, – устранение младенца для него важно, дело на особом контроле.
Что младенец будет, сомнений не было. Гроссмастер сказал, - значит будет, возможно, роженица уже в дороге. Но будет и второе дитя и на счет него совершенно особые указания. Указания, выполнив которые, Ангелина обречена на смерть. Значит, - пора привлекать к работе Семена.
Несколько лет назад, будучи самонадеянной молоденькой ведьмочкой, она вообразила, что иметь в услужении сверхестественное существо, – это очень круто. На деле результат ее усилий не только не оправдал надежд, но и принес массу ненужных забот.
Упырь Семушка отнюдь не был благородным вампиром, величественным Князем Тьмы. Семен был жалок в жизни, таковым оставался и в посмертии. Темный дух, поддерживающий его разум и плоть, оказался даже не мелким бесом, а растолстевшей на астральной падали элементалью, и особыми талантами тоже не блистал. Но сейчас Семен был нужен и нужен позарез. Только этой разумной нежити ведьма могла доверить выполнение второй части задания.
Конечно, Бегемот выразился предельно четко, – никаких посторонних. Но с другой стороны, формально, упырь и не был чужим для нее. Когда мертвое тело Семена впервые дернулось на жертвенном столе, приняв в себя одержателя, гроссмайстер рассказал ведьме о вечной связи призвавшего и призванного и ее пожизненной за упыря ответственности. Рассказал с гаденькой, заметим ухмылочкой.
Сообщив Томочке о своем намерении самолично проверить постоянно барахлившую проводку, Ангелина направилась в подвал. С заржавевшими замками пришлось изрядно повозиться. Наконец с противным скрипом отворилась тяжелая железная дверь и в лицо ведьмы дохнуло сырым холодом, пылью, плесенью – всем тем букетом запахов, что обычен для подземных технических помещений.
Щелкнул выключатель, коротко вспыхнула перед смертью единственная тусклая лампочка, и больничный подвал вернулся в свое естественное состояние – черт ногу сломит.
Ведьма коротко чертыхнувшись, полезла в карман за спичками. Ангелине нравился запах серы и она игнорировала удобство новомодных газовых зажигалок.
Вспыхнул огонь, Живой Огонь - красиво. На мгновение наша героиня замерла, наслаждаясь игрой света и тени, оживившей подвал. Запалила керосинку, заготовленную для таких случаев в момент случайного протрезвления больничным техником Михалычем. Внимательно огляделась и, осторожно перешагивая через ржавые трубы, направилась прямиком в то крыло здания, что было расположено под ординаторской родильного.
Место силы было обозначено чугунным канализационным люком в бетонном полу. Люк был давнишний, украшенный по центру советской пентаграммой, в которую было заключено зверского вида лицо, отдаленно напоминающее Льва Давидовича Троцкого.
Полустертое клеймо указывало, что отлила его кузнечная артель «Красный Бык» в 1921 году. Колодец открывался без затей, – стоявшим в уголке ржавым, тяжелым, но на удивление удобным ломом. Части лома, предназначенные для захвата, были аккуратно обмотаны черной изолентой. Верхняя часть заострена и загнута, на манер пожарного багра. На нижней имелся конусообразный наконечник, тускло блестевший серебром в полутьме подвала.
Наконечник был и вправду серебряный, так что инструмент мог служить не только для перемещения тяжестей. При случае, лом служил средством упокоения непослушных или буйно настроенных гостей.
Ангелина любила работать тихо, да и показать уважение к месту силы было отнюдь не лишним. Аккуратно подцепив краешек люка ломом, она на мгновение замерла. Чутко прислушалась, стараясь уловить любой звук, любое шевеление снизу. В таком деле осторожность лишней не бывает. Крепко прихватив люк руками и выгнув спину на манер штангистов, ведьма одним движением открыла колодец.
Внутри была земля, не обычная подвальная глина, а черный, маслянистый южно-русский чернозем. Никаких «бездонных пропастей дышащих ужасом», простая земля, ну не такая уж простая, конечно. Но это к делу не относится, для задуманного сошла бы любая. Вызов неупокоенного - дело не мудреное, но ряд условий соблюден быть должен непременно.
Первое, – нужен прямой контакт с живой Землей. Выполняя второе, Ангелина отточенным движением вонзила иглу шприца в локтевую вену, зубами придерживая перетянувший плечо жгут. Старшие посмеивались над ее трепетным отношением к своей бархатной коже, но юная ведьма считала, - лишние шрамы от жертвенного ножа ей без надобности.
Аккуратно прижав ваткой вену, она опустила рукав и придирчиво осмотрелась, нет ли вишневых пятнышек на халате. Сема, конечно, свой упырь, но техника безопасности придумана не зря. Шприц в правую кисть, левая выполняет охранительную джеггатуру (попросту - козу, пальцовку, направленную в сторону круга). Выкринув имя одержателя, она круговым движением распылила кровь над колодцем.
Раздался негромкий хлопок вытесненного воздуха и на черную землю бесформенной грудой тряпья приземлился Семен Антонович. Сема был в стельку пьян, от него крепко пахло мочой, сивушными маслами и перегаром. Невнятное мычание и мокрые брюки не оставляли сомнений, – упырь пил технический спирт и выпил его немало. Другие спиртные напитки не оказывали на измененный метаболизм нужного действия.
Нужного Семе, разумеется, – а упырь не изменил своей привычке нажираться как свинья даже в посмертном существовании. Что удивительно, похоже его вкусы разделял и дух-одержатель. Иначе как почти гармоничным симбиозом такие отношения назвать было нельзя. Элементаль получил в свое распоряжение плотское тело и все, так сказать, блага к нему прилагающиеся. В число вышеупомянутых благ первой строчкой входила возможность угузюкиваться до беспамятства.
