На стойку лег знакомый файл.
Бройслав замер с бокалом на полпути ко рту, мрачно поглядывая на папочку, как на гремучую змею в банке. И решился: вытряхнул содержимое, начал читать.
Гарик хмуро поглядывал на друга и по его виду понимал: сейчас тир превратится в решето. Бройслав мрачнел на глазах, серел и кривился. Веко дергалось, глаза превратились в узкие щелочки дотов.
Но ничего не случилось.
Бройслав дочитал последний лист и уставился на Фомина:
— Зажигалка есть?
Тот удивился, но вытащил из кармана zippo, кинул другу.
Энеску с презрительным блеском глаз сжег бумаги, налил себе полный бокал коньяка, залпом выпил и тяжело уставился на Гарика.
— Послезавтра в двенадцать нас распишут. Приготовь все необходимое к церемонии и встреть священника. Его номер второй.
Ну, откуда что берется! — с досады хлопнул по стойке Гарик: казалось бы, очнись — ведь все ясно, ознакомился уже с «подвигами» новобрачной. Нет! Орион как истинный упрямец продолжает упираться.
— На кой тебе это надо?!
Бройслав раздраженно уставился в глаза друга, и тот подумал — сейчас кинется. Но мужчина, не глядя, жестом стряхнул бутылку коньяка на пол и процедил:
— Уходи.
— Нет. На черта тебе это надо, Бройслав, ты же понял…
— Ни черта я не понял!!… Кроме одного: девочка жила как могла. И выживала. Это прошлое. Его уже нет, — и пошел к стойке с оружием. Взял «гюрзу», прицелился. — Его уже нет. Нет.
Дал залп по единственно уцелевшей мишени.
Он еще не знал, что сделает, чтобы заставить Лену послушно поставить подписи на документах, но ночь длинная — он что-нибудь придумает. Она — его. Только его. Пусть только кто-нибудь сунется!
Гарик покачал головой: не было печали, так сами ее себе на голову в дом притащили! Оставить все, как есть? Что тогда дальше будет?
— Бройслав…
— Молчи!
— Не могу. Ты запутался в этой девке, как муха в паутине…
— А ты все не можешь понять почему, когда и как это случилось? Думаешь, мимолетный роман, а я из упрямства или от слепоты превращаю его в длительный? — Бройслав положил оружие и уперся руками в стойку, хмуро глядя перед собой. — Я только сейчас понял, насколько сильно ее люблю. Я ее ударить хотел… убил бы, наверное… Но даже руку поднять не смог. Винить?… — покачал головой. — Винить тоже не могу. Кого угодно — ее нет. Не верю я досье, интуитивно чувствую — бред, блеф.
— Не хочешь, — поправил Гарик.
— И не хочу! — развернулся к нему Бройслав. — Забыли, понял? Не было ничего.
— Хорошо. Тогда подумай, что будет.
— Что ты имеешь ввиду? Аббаса? Я решу эту проблему: не захочет мирно, уберем. Фарух, его брат, давно мечтает дело Аббаса к рукам прибрать — поможем. С мальчишкой проще договориться.
— Я про телку.
— Она моя жена!… И будущая мать моих детей. Эта тема закрыта.
— И кого она тебе родит? — не скрыл желчного сарказма Фомин. Бройслав не выдержал, схватил его за грудки, но только к стене притиснул, как сообразил: а ведь он давным — давно не испытывал такую бурю эмоций, как сейчас, не чувствовал себя настолько живым, не переживал, не волновался, не страдал.
И улыбнулся, отпуская друга:
— Девочку. Лена родит мне девочку.
Гарик остолбенел: воистину, если мужчине опротивела спокойная жизнь и нужны проблемы — нужно всего лишь завести любовницу. А уж она обеспечит и приключениями, и проблемами выше головы и из чисто женской щедрости, не только милого, но всех окружающих.
Все-таки любовь — это азартная игра, и заболеть ею, как подцепить вирус игромании, когда разум уже не котируется — есть только раж чувств, и ты идешь у него на поводу, спуская до последнего деньги, время, силы. Блажен кто в этой дурной пляске сохранит крупицу здравомыслия, возьмет себя в руки — он выживет и выплывет, остальные погибнут.
Страшно смотреть, как разумный человек, твой друг попадает в тиски этой болезни.
— Орион, ты же всегда дружил с головой…
— Я и сейчас с ней дружу, — успокоенно улыбнулся мужчина. — Переживаешь за меня? Не стоит, Гарик — это была вспышка, минутная слабость по неопытности. Она прошла. Впредь я буду осторожнее. Ты вот что… — прищурился пытливо. — Съезди сейчас в лабораторию и привези мне препарат.
— Но он несовершенен. К тому же его всего ничего, какие-то пять миллилитров.
— Но достаточно эффективен и пусть его мало — мне хватит. Кстати, в документах не обязательно указывать правду, пусть Аббас думает, что производство налажено, а потом сам пытается свести знаменатели и повысить рентабельность. Ищет хороших специалистов, годами ждет результат, — протянул, усмехаясь.
— Я сразу говорил — задумка нулевая. Пятьсот тысяч за пять миллилитров! Они должны быть алмазами чистой воды.
— Почти. Тебе за один миллилитр заплатят эти пятьсот тысяч. Но пусть Аббас добудет хоть каплю — я посмотрю. Главное у нас — основа препарата. Без нее Нур-Хайли и тех результатов, что добились мы не добьется. А там, через год-два, как все утрясется, можно возобновить разработки. Женщина Витислава пригодится.
— Да она занималась почти теми же разработками, но более примитивно — оснащение аховое. Так вот то, что вы задумали — женщина Витислава помогать не захочет, а жена, протосковав год — два без любимой работы, сама начнет помогать мужу.
Бройслав хитро усмехнулся:
— А мы поможем Витиславу озаботить ее этой мыслью, подкинув в нужное время нужные бумаги. Невзначай.
— Ох, Орион, — качнул головой Гарик, восхищаясь сметливостью друга. — Сколько с тобой? Пора бы привыкнуть к твой привычке рассчитывать ходы на пять — семь шагов вперед, а я все не могу… Ну, хорошо, согласен — блестяще. Если получится — у нас будет личный Клондайк, и Витислава можно понять, его бабу потерпеть. Но эта тебе зачем?
— Эта, — выставил упреждающе палец Энеску. — Моя женщина. Она нужна лично мне и лично для меня.
— Она забавна, — кивнул Гарик, с некоторой опаской глянув на выставленный палец. Он решил, что Бройслав, заскучав, решил завести домашнюю анаконду, не распознав в ней вовремя ядовитую гадюку.
Ну, а с другой стороны, их сосед Пелопес гепарда и аллигаторов держит — экзотика, говорит, хотя любому ясно — причуда богатого самодура, работающая якобы на престиж.
Чем Орион хуже? Тем более гепардом не сильно похвастаешься, а с этой «гюрзой» можно и на корт к принцу Чарльзу. Дивный экстерьер и коготки по вкусу тоскующей аристократии. Пара Энеску точно будет иметь успех.
Ты ее приручишь, не сомневаюсь, — с уважением во взгляде посмотрел на Бройслава.
— Поехал.
— Я тебя дождусь. Заодно мальчиков прихвати — пусть приберут, лишнее ликвидируют. И опечатай все — сворачиваемся.
