В следующее тревожное мгновение я вспомнила о том, каким был секс с каждым из этих мужчин. Агрессивным. Контролирующим. Я практически ничего не решала, но в итоге неизменно была вынуждена подчиниться, даже искала этого подчинения. Была только одна ночь с Кийо, когда я проснулась, объятая гаснущими воспоминаниями о магии, и в самом деле стала доминировать.
— Вам следовало бы найти кого–то более безобидного, покладистого, не столь амбициозного.
Я задумалась над его словами. Может, он и прав.
— Мужчины без амбиций мне не интересны.
— Такое отношение, повелительница, есть причина, по которой женщины вашего рода продолжают бороться за равноправие и снова терпят поражение.
Я села на кровати, стиснув руки.
— Я тебя не призывала. Ты пришел лишь для того, чтобы поведать мне все это, доктор Любовь?
— Нет. Я пришел сказать, что вам нужно навестить свое королевство, и чем скорее, тем лучше. Люди нервничают и волнуются. Вы — их повелительница, а это кое–что значит, и не важно, нравится вам такое положение или нет. Вашему народу прямо сейчас нужен сильный монарх.
— Я надеялась поскорее покончить с этим. Мой народ, каково?
— Я бы этого не советовал, если только вы не хотите собственноручно натворить бед.
— Может, мне назначить тебя своим советником?
— Поступайте так, как вам угодно. Лично я разделяю точку зрения Финна. Раз я не могу пока убить вас и должен кому–то подчиняться, то предпочту быть слугой кого–то более значительного, чем человеческий шаман.
Вообще–то я пошутила, но при воспоминании о Финне и Нанди мне стало грустно.
— Один ты у меня остался, Волузиан. Кто бы знал?..
— Я знал, повелительница.
Скептическим выражением лица он напомнил мне Дориана. Тот выглядел так же, когда сказал, что любит меня.
— В этом не было никаких сомнений, — добавил Волузиан.
Я рассмеялась.
— Никогда бы не подумала, что скажу такое, но после всего, что произошло, ты — единственное нормальное существо, на которое я могу положиться. — (Волузиан промолчал.) — Отправляйся в Мир Иной и оставайся с Шайей. Скажи, что я скоро прибуду. Возвращайся только в том случае, если будут новости, достойные моего слуха.
— Как пожелает Терновая королева.
— Ох, не заикайся даже!
Я произнесла слова изгнания, отправила его вон, после этого вытянулась на постели и попыталась проанализировать свою жизнь. Я по–прежнему оставалась шаманом, если верить слухам, одним из сильнейших в округе. Я владела человеческими методами получения магии и управления ею, могла побеждать и изгонять любую гадость, которая пробиралась в этот пласт реальности. Но еще я оказалась джентри, дочерью одного из самых ужасных тиранов Мира Иного, предположительно избранной для исполнения чудовищного пророчества, если только моя рано созревшая сестрица не опередит меня.
Мой парень — лис–оборотень. В случае моей беременности он, скорее всего, обернется против меня.
Мне нравился король, который умел вязать чертовски хорошие узлы и ждал, что я помогу ему захватить сначала его мир, а потом и мой тоже. Неизвестно как я призывала магию, чтобы создавать бури и взрывать людей. Я побывала в Царстве Мертвых и вернулась оттуда живой. Вдобавок я еще и Терновая королева.
Этот титул меня вовсе не радовал. Почему не Фиалковая или какая–нибудь еще? Почему дерево, а не цветок? Странные вкусы, конечно, в этом Мире Ином.
Мне срочно требовались текила и «Def Leppard».
Я пошла на кухню в надежде найти или первое, или второе, но, увы, ни того ни другого не оказалось. Вместо этого я удовольствовалась водой из большого стеклянного кувшина, который стоял в холодильнике. Я налила себе стакан, потом поставила кувшин в раковину, чтобы долить воды, не переставая при этом размышлять.
Почему в последнее время все так усложнилось? Зачем мне все это? Мне нужен лишь Кийо и периодические сеансы экзорцизма. Любовь и возможность оплачивать кредиты. И все. Сдались мне интриги Мира Иного и джентри с их играми. Толку от них никакого. Нужны они мне очень.
Я со злостью закрутила кран, повернулась к холодильнику и не сообразила, что у меня совершенно мокрые пальцы. Стеклянный кувшин выскользнул из них. На все дальнейшее ушли доли секунды. Кувшин упал, треснулся об пол и разлетелся вдребезги. Опережая мысль, мои чувства потянулись к нему, подхватили воду и приказали ей оставаться на месте.
Со стеклом уже вроде как нельзя было ничего поделать, но осколки замерли. Они, как и вода, повисли в воздухе, застыли в том положении, в котором оказались после удара. Я пораженно уставилась на них. Легкое дуновение коснулось моей кожи. Я поняла, что осколки еле уловимо подрагивали, осторожно потянулась сознанием к воздуху и почувствовала, как он отвечал мне.
Я ощутила потоки силы, циркулирующие между мной и пространством вокруг разбитого кувшина. Воздух в нем изменился, как будто его молекулы изо всех сил пытались удержать осколки от падения. Непонятно как, даже не догадываясь об этом, я заставила воздух, как и воду, подчиниться мне.
Только работать с воздухом было намного сложнее. Я не сразу поняла, как именно управляла его молекулами, но чем дольше, тем труднее мне становилось.
Кусочки стекла отяжелели, они напоминали кирпичи, но я все еще держала их, ощущала вес в своем сознании. Привычным движением мысли я послала воду в раковину.
Теперь, когда все мое внимание сосредоточилось на стеклах, мне стало немного легче. Я знала, что надолго меня не хватит, но продолжала их держать. Внезапно мне захотелось подчинить себе воздух, понять, как это происходит и что необходимо сделать, чтобы управлять им.
«Представь, что будет, когда ты в совершенстве овладеешь не только ею, но и другими элементами».
Когда я начала чувствовать воздух, то испытала прежнее великолепное, обжигающее ощущение. Оно, конечно, не шло ни в какое сравнение с тем, что я переживала во сне–воспоминании, но было значительно мощнее, чем все то, что я чувствовала раньше, пытаясь управлять одной только водой.
В этот самый момент вошел Тим, увидел меня и застыл на полпути.
— Эжени?..
Усталость переполняла мои мышцы, со лба стекал пот. Осколки могли в любой момент обрушиться на пол. Когда это случится, магический кайф исчезнет. Я держалась из последних сил, но как только стекла начали неудержимо дрожать, торопливо приказала воздуху отправить их в мусорное ведро, стоявшее неподалеку. Справилась я с грехом пополам. Лишь малая часть осколков оказалась в мусоре.
«Я думал, тебе понравились эти ощущения».
Задыхаясь, я села на стул и посмотрела на остатки стекла, валявшиеся на полу.
Тим не сводил с меня глаз.
— Эжени, что происходит?
Эйфорическое ощущение магии быстро испарялось, пока я отчаянно пыталась снова призвать воздух. Увы. Это волшебное чувство, смесь боли и наслаждения, погасло во мне, как потухают уголья, превращая огонь в пепел. Какая–то часть моей души заходилась криком, умоляя его вернуться, клянясь, что я отдам все только за то, чтоб оно осталось. Я закрыла глаза и сглотнула.
— Эжени, что это было? — снова спросил Тим.
Я открыла глаза и посмотрела туда же, куда и он, на стекла, все еще лежавшие на полу.
Секунду я не могла ничего произнести, потом негромко и хрипло ответила:
— Не знаю. Но мне понравилось.
